Александр Воронцов - Прийти в себя. Вторая жизнь сержанта Зверева. Книга четвертая. Пионеры против пенсионеров

Но пока ты, Миша, проведешь семинар по своей крав-маге здесь, в Москве, для сотрудников «девятки» ¬– Девятого управления КГБ. И для некоторых агентов госбезопасности, так сказать, внедренных и внедряемых. Им нужны методы ведения боя в ограниченном пространстве, нестандартные способы атаки и защиты, нейтрализация противника и его задержание. Ну и применение всех подручных средств.

– Простите, товарищ майор, но у нас в боевом самбо и армейском рукопашном бое все это есть, – вмешался капитан Краснощек.

– Почему-то на том семинаре, где тебя и твоего напарника Колесниченко «уделал» 12-летиний пацан, ты эти знания и умения не применил, – съязвил Шардин.

– Так эффект неожиданности был и работали мы не в полный контакт. Парня боялись зашибить, – виновато оправдался капитан.

– Вот, и этому вас Миша тоже научит – как прикинутся шлангом, то есть, старым, больным или увечным. С ним вы сможете работать в полный контакт, правда, Миша, – обратился генерал к подростку.

– Та не, дяди могут работать по полной, а я пока воздержусь. А то еще покалечу кого из сотрудников, не дай боже, а им еще служить Родине, –¬ пацан откровенно издевательски посмотрел на Краснощека.

– Ты, мальчик… – начал было тот и осекся.

– Мальчик у тебя, капитан, дома сейчас сидит и кашку манную кушает. А мне, служивый, годков поболе, чем тебе, просто тело пацанчика. Это раз. И второе – есть поговорка: дают – бери, бьют – беги. Я тебе даю – кстати, совершенно бесплатно, что для еврея нехарактерно – очень важные знания и навыки. Которых пока в этом мире нет. Ты и твои коллеги смогут спасти свои и чужие жизни, обладая этими и другими знаниями. Твое боевое самбо, конечно, сильная вещь, я не спорю. Но есть техника, которая не для спортивного поединка и даже не для реального боя. Это техника быстрого умерщвления человека, понимаешь? В самбо боевом тоже есть подобные приемы, но у нас они были доведены до совершенства и придумано еще много всяких штук. Потому что Израиль всю жизнь воюет с арабами, для нас умение убить врага и самому остаться невредимым – вопрос выживания государства. Так что пока даю – бери и радуйся. А когда буду бить – терпи и мотай на ус, – взгляд мальчика был неожиданно злым и жестким, как будто подростку было не 15, а лет 50.

Впрочем, почти так оно и было на самом деле.

– Получил, капитан, – расхохотался Шардин. – Это ты еще не видел, как вот этот японец с отцом всю банду ростовскую вдвоем за десять минут в распыл пустили. Практически голыми руками. Поверь, это впечатляет. Так что не ерепенься, завтра в спортзале поглядим на тебя и твое боевое самбо.

В это время подал голос молчавший до сих пор капитан Александр Маринкевич.

– А почему нельзя привлечь к обучению сотрудников и Максима Зверева? Он ведь тоже убедительно продемонстрировал нам свои боевые навыки, причем, не раз…

Шардин погрустнел.

– Я просил руководство, но он будет очень плотно работать сейчас с нашими биоэнергетиками. На нем завязана программа, как они выразились, проколов в будущее. Ведь из всей этой великолепной пятерки пока он один может ходить туда и обратно. Понимаете, как это важно? Поэтому сейчас он готовится к новому переходу…

Бывает так – совершишь поступок, а потом понимаешь – всё, назад дороги нет! Исправить то, что сделал, уже нельзя. Или все же можно? Потому что на самом деле нельзя исправить только смерть. А все остальное ведь поддается корреляции, ведь так? Ан нет, не так. Не вернуть любовь. Теоретически можно, а на практике… Детей не перевоспитаешь. Если где-то не доглядел, то все, имеете то, что создали. Сами или не сами, но вот она, ваша кровиночка, какая уж уродилась. И так далее. В общем, теоретически все, кроме смерти, в жизни исправить можно. Но если бы это зависело только от тебя, то, может, и получилось бы. Только почти всегда есть еще люди, от которых что-то зависит. И вот этих людей исправить невозможно. Ну, не исправить, а хотя бы переубедить…

Человека очень сложно переубедить. Убедить – легко. Внушить какую-то идею, повести куда-то. А вот потом выбить из его головы эту идею очень трудно. Особенно, если он верит в эту идею. Вера – она базируется не на логике, не на фактах. На эмоциях она строится. И на желании самого человека верить.

Вот почему люди приходят к Богу? Потому что нету у них друга, любимого, а порой и детишек – нет никого, кто мог бы в трудную минуту хотя бы поддержать. А кто защитит? Кому пожаловаться? С кем посоветоваться? И вот здесь возникает Вера. Кто полюбит тебя просто так, за то, что ты есть? Кто поддержит слабого, кто утешит безутешного? На кого можно надеяться, кому можно верить?