Александр Пономарев - Основной компонент

Я отложил дневник барона в сторону и взялся за тетради. В отличие от записной книжки, они хранили в себе кладезь научных знаний и пестрели обилием громоздких формул, таблиц и сложных графиков.

За три с половиной часа я едва одолел две пухлые рукописи. Оставалось осилить еще четыре манускрипта и попытаться разложить по полочкам полученные сведения. Голова трещала от переизбытка информации. Я решил немного отдохнуть, но у провидения на меня были другие планы.

Едва я откинулся на спинку кресла, как дом содрогнулся от оглушительного звона. Сперва я подумал, что на улице прогремел взрыв, но, когда металлический звук раздался во второй раз, понял, что это звенит гонг, привезенный бароном из тибетской экспедиции. Запись о нем попалась мне в самом начале первой тетради, как и описание найденного во время той же поездки загадочного артефакта.

Я подождал немного, вдруг дверь откроет дворецкий или кто-то из слуг, но потом вспомнил, что за все время моего присутствия в доме никто из челяди меня не побеспокоил. Странно, куда все подевались? Даже Сванхильда – имя баронессы я узнал из записной книжки барона – как сквозь землю провалилась. Может, Валленштайн отправил ее вместе с прислугой в загородное имение, а сам остался спокойно доделать работу?

Гонг опять издал громоподобный звук. Я встал и потопал к двери, попутно ругая барона на чем свет стоит. Ну и вкусы у него, это ж надо догадаться домой такую хреновину притащить. Умом тронешься, если ночью гости неожиданно нагрянут.

Как назло, гонг прогремел в четвертый раз. Злой как собака на того парня, что поставил столь радикальное средство оповещения, я приоткрыл дверь. Косой луч света выхватил из темноты стремительно летящие снежинки и рослую фигуру эсэсовца в генеральской шинели с серебристо-серыми лацканами. Черная фуражка с орлом на высокой тулье почти касалась лакированным козырьком крупной горбинки на носу. Бледно-голубые холодные глаза походили на кусочки льда, гипнотизируя и подчиняя любого, кто не мог противостоять природному магнетизму высокопоставленного нациста. К счастью, на меня такие штучки не действовали, а потому я спокойно выдержал атаку ледяных глаз гостя и даже не моргнул.

– Сегодня хорошая погода, барон, – сказал незнакомец, войдя в дом с волной морозного воздуха. Захлопнув дверь, он поправил кожаные перчатки, стряхнул с рукавов снег. – Не желаете прогуляться?

Я замешкался, не зная, как отреагировать на приглашение. Отказаться, ссылаясь на занятость? Но я не знаю, кто этот человек. Может, куратор проекта «Вервольф», и тогда отказ равносилен приговору. Согласиться – тоже не вариант. Вдруг этот наци из конкурирующей структуры рейха. Тогда на стол моего настоящего начальника, знать бы еще, кто это, тут же ляжет донос от идейного доброхота, мечтающего о моем месте. А-а, была не была! Кто не рискует, тот не знает, что такое кипящий в крови адреналин.

– А почему нет? Дайте мне немного времени, потом я весь в вашем распоряжении.

Я быстро влез в сапоги, надел шинель, нацепил на голову фуражку, мысленно жалея, что ей до шапки-ушанки, как слону до балерины, и вместе с гостем вышел за порог.

Ветер с разбойничьим свистом налетел из-за угла, бросил в лицо снежную крупу и захлопал полами шинелей. На вокзале чуть слышно пыхтел невидимый отсюда поезд. Рядом с памятником Беролине прогрохотали солдатские сапоги. Темные фигурки патрульных обогнули каменную женщину, пересекли пустынную в это время площадь наискосок и скрылись в черном коридоре уходящей вдаль улицы.

– Ну-с, куда вы меня приглашаете, господин оберфюрер?

– Бросьте эти официальности, Отто, – поморщился эсэсовец. – Мы с вами давно знакомы, зовите меня по имени.

– По имени так по имени. Мне, признаться, тоже не импонируют все эти звания и должности. Люди должны быть ближе друг к другу, а этот официоз только отталкивает и строит ненужные препоны, – сказал я, лихорадочно роясь в памяти барона в поисках имени и фамилии этого человека. В голову лезли груды ненужной информации: обрывочные сведения о ходе экспериментов, суточные нормы питания служебных собак и прочий бесполезный на текущий момент хлам. Наконец я отыскал в закоулках баронского подсознания нужную информацию. Позднего визитера звали Макс Шпеер, он имел какое-то отношение к работам Валленштайна, но вот какое, я пока вспомнить не смог.

– Здесь недалеко прекрасное кафе «Тевтонский рыцарь». Я знаю, вы там частый гость, Отто. Почему бы нам не наведаться туда? Думаю, чашечка горячего кофе беседе не повредит.