Александр Пономарев - Основной компонент

О солидном возрасте особняка говорили изъеденные временем барельефы под готическими окнами и каменные горгульи по углам крыши. Крытая медными листами, она давно позеленела и покрылась темными потеками. Но зима и здесь постаралась на славу: скопившийся в кровельных ограждениях снег выглядел этаким песцовым воротником и придавал крыше особое очарование. Мифические чудища тоже не остались в стороне. Следуя моде на меха, они примерили на себя белоснежные шапки и стали выглядеть чуточку добрей. Правда, это им мало помогло. Из распахнутых в немом рыке пастей замерзшей слюной свисали длинные сосульки, с головой выдавая характер злобных тварей.

Выдыхая облачка морозного пара, я поднялся на высокое крыльцо, вынул из кармана ключи. Ого! Наверное, вот этот, длинный, будет в самый раз. Ключ глубоко вошел в замочную скважину, трижды с хрустом в ней провернулся. Я потянул на себя зажатое в пасти бронзового льва кольцо. Тяжелая дверь со скрипом отворилась, впустила меня в прохладную тьму и с грохотом захлопнулась за спиной.

Удивительно, как обостряются чувства у лишенного возможности видеть человека. Стоя на пороге в абсолютной темноте, уже через доли секунды я услышал далекое тиканье невидимых часов, какие-то шорохи, учуял запах воска и дорогой мебели. На ощупь нашел на гладкой стене бугорок выключателя, щелкнул им и зажмурился от брызнувшего в глаза света.

Мгновением позже я оценил масштабность замка. Если парадная обладает такими размерами, боюсь предположить, чего тогда ждать от других помещений. С минуту я рассматривал золоченую лепнину на потолке в виде парящих среди морских раковин дракончиков и свисающую с его центра застывшим водопадом хрустальную люстру. Скользнул взглядом по высоким, метра четыре, стенам, разделенным на равные прямоугольники искусно вылепленными из гипса виноградными лозами, дубовыми ветвями и побегами плюща. Большая часть прямоугольников была задрапирована натуральным шелком рыжеватого цвета с узорами во французском стиле. Четыре проема занимали поставленные друг напротив друга зеркала, создавая иллюзию бесконечности. Еще в двух таким же образом расположились щедро украшенные резьбой деревянные двери шоколадного оттенка.

Среди поистине дворцового великолепия я не сразу заметил в левом углу парадной скромную рогатую вешалку, низкую подставку для обуви и невысокий куб кожаного пуфа. Повесив шинель на крюк вешалки, я накинул на изогнутый рог фуражку, снял с решетчатой полки удобную домашнюю обувь и сел на печально вздохнувший подо мной пуф.

Упираясь спиной в стену, я кое-как стянул сапоги. Закрыв глаза, пошевелил занывшими от притока крови пальцами. Когда покалывание прошло, на ощупь надел похожие на меховые ботинки мягкие тапочки и посидел так еще с минуту. Потом резко встал и, бесшумно ступая по мозаичному паркету, двинулся в сторону зеркала.

Едва в отражающей свет глади показался черный рукав кителя, я зажмурился, боясь разочароваться. В лаборатории увидеть свое новое лицо мне так и не довелось, так что лишенное реальной информации воображение живо нарисовало фон Валленштайна похожим на киношного Штирлица. А что? Оба штандартенфюреры, и тот и другой служили в СС, да и Тихонов в этой роли мне очень нравится. Кроме того, Кристина и друзья в один голос твердят, что я и сам внешне похож на этого актера. Практически одно лицо, естественно, с поправкой на возраст.

Когда я открыл глаза, протяжный свист с головой выдал мое удивление. В зеркале стоял я собственной персоной, только лет на двадцать постарше. Даже родинки на лице – одна над уголком губ, вторая под мочкой правого уха – были на тех же местах, что и у меня.

Оглушенный подобным сходством, я продолжил обход замка, распахнул коричневые с золотым орнаментом двери и оказался в просторной зале. Желтый прямоугольник с длинной тенью посередине упал на паркетный пол. Сумеречного света из пяти стрельчатых окон с гравированными стеклами вполне хватало, чтобы разглядеть обстановку, но я и тут не поленился найти выключатель. Стилизованные под старину потолочные жирандоли ярко вспыхнули. Свет отразился в гирляндах хрустальных подвесок, заиграл радужными красками на декоре стен и потолка.

Здесь, как и в парадной, тоже было на что посмотреть. В трех метрах от входа, прямо напротив первого окна, находился мраморный камин с искусно вырезанными скульптурами амурчиков по краям портала и под фигурной каминной полкой. На ней, по бокам от изящных часов из янтаря и деревянного футляра с каминными спичками, стояли два бронзовых канделябра в виде полуобнаженных гетер с приподнятыми руками. Перед камином замерло кресло-качалка с оставленным в нем полосатым пледом, а слева от холодного и темного в данный момент источника тепла притулился стул с полукруглой спинкой и гнутыми ножками в виде львиных лап.