Алекс Шу - Последний солдат

Милиционер отводит взгляд. Ага, вот я тебя и поймал. Отморозки не раскололись. Они даже дружкам своим особо ничего не рассказывали. Только Трофим не вытерпел и проговорился своему близкому корешу «по секрету», при этом наврал, что я был не один, чтобы не позориться. Придурок. Тот, естественно, оказался милицейским информатором, личной «связью» товарища Омельченко. Молодой опер получил сведения от своего «подопечного» и решил проявить инициативу. Так вообще-то не делают, но он думал, что легко расколет ребенка. Прокололся товарищ старший лейтенант. Кстати, насчет стукачка надо будет с ним побеседовать. Пусть на меня поработает немного.

– Не советую вам даже озвучивать эти бредни. Над ними будет смеяться все РОВД, – добиваю его я, – а фантазеру, который влил вам в уши это фуфло, рекомендую дать по роже.

Омельченко молчит. Потом опять поднимает глаза на меня. Пристальный взгляд буквально пронзает меня насквозь. Характер все-таки у него есть.

– А ты не такой простой, Шелестов, – медленно говорит он. – Я буду за тобой присматривать. На этих уродов мне наплевать. Они давно напрашивались. Но не переходи границы, понял?

– Не понимаю, о чем вы говорите, товарищ милиционер, – мои глаза излучают искренность, – вы меня с кем-то перепутали. Я не преступник. Не нарушал и не собираюсь нарушать наши советские законы.

– Ладно, – бурчит Максим, подбирая папку со стола, – цирковые представления будешь устраивать в другом месте. До встречи.

– Лучше прощайте, товарищ старший лейтенант, – любезно отвечаю я, – надеюсь, мы больше не увидимся.

Химия была последним уроком, и домой я мчался «на всех парах», отмахнувшись от вопросов одноклассников о причинах вызова к завучу и пообещав им рассказать об этом завтра. Мама взяла отгул в своем НИИ, чтобы утром встретить отца, и меня сжигало безумное желание поскорее увидеть его.

Открываю своим ключом дверь в квартиру. В прихожей меня встречает улыбающийся папа. Он уже переоделся в темно-синие спортивные брюки и белую трикотажную футболку. Из кухни выглядывает сияющая мама в переднике. Смотрю на отца. Помолодевшее на пятнадцать лет родное лицо, черные волосы, лишь тронутые сединой, прямая осанка с гордым разворотом широких плеч.

– Привет, пап, – стараюсь вести себя сдержанно. В нашей семье чересчур выражать свои эмоции не принято. Но мое лицо само по себе расплывается в широкой улыбке.

– Здравствуй, сынок, – крепкие руки отца обнимают меня, чуть колючая щека с легкой небритостью щекочет мой подбородок. Улавливаю горьковатый запах цитрусов, едва осязаемый сладко-древесный аромат сандала, нежные мускусные нотки амбры и легкую лесную дымку ветивера. Любимый папин одеколон «Дипломат». Вместе с флакончиками «Консула» и маминой «Красной Москвой» он являлся неизменным обитателем полочек шкафа в ванной на протяжении многих лет.

Папа прижимает меня к себе и тут же отстраняет.

– Раздевайся, пошли чаю попьем, а мама нам пока поесть приготовит, – энергичным голосом командует отец.

Скидываю ботинки, вешаю куртку на плечики в шкафу и следую на кухню. Доносящиеся оттуда вкусные мясные запахи будоражат сознание, заставляя выделяться слюну.

Мама, повернувшись к нам спиной, хлопочет у плиты. На сковородке весело трещат отбивные с золотистой аппетитной корочкой. Пускает клубы пара в потолок кастрюля с макаронами, периодически помешиваемыми большой ложкой в руках родительницы.

– Рассказывай, как дела в школе, тренировки? – интересуется отец, разливая чай в кружки.

– Нормально все, – отвечаю я, – учусь, все идет своим чередом. Недавно с Семеновичем в паре стоял.

– И как успехи? – иронически усмехается папа. – Хоть раз по нему попал?

– Ага, один раз только и получилось, – улыбаюсь, вспоминая спарринг, – обманул его немножко, но он мне больше накидал.

– Это уже достижение. Молодец, – батина рука хлопает меня по плечу. – Игорь Семенович – мастер. Всю жизнь тренируется и как губка впитывает в себя знания различных систем рукопашного боя. Достать его даже в тренировочном бою очень непросто. Потом покажешь, как ты это сделал.

– Нет проблем, – хоть я и взрослый мужик в теле юноши, но похвала отца очень приятна.

– Еще и пятерки по английскому и НВП получил, – добавляет мама, пластая ножом батон.

Папа одобрительно смотрит на меня.

– Ну что сказать, молодец, сынок, – повторяет он – а чем на НВП отличился?

– «Калашников» разобрал и собрал, – скромно сообщаю я, – помнишь, ты мне еще пару лет назад, в гарнизоне были, показывал, как это делается? Я все запомнил. Потом освежил знания, и когда военрук меня вызвал, не облажался. Уложился в норматив.