Леонид Резников - Девятая попытка Кота Митрохина

– Хай! – донеслось из-за спины. – Ну и как улов?

Иван вздрогнул и выпустил лягушку. Та шлепнулась в воду, мигом ожила и, активно работая лапками, скрылась в тине.

Метрах в трех выше по склону стояла чумазая девчонка лет тринадцати, полненькая, щекастая и розовая, словно поросенок. Губы и щеки вымазаны чем-то красным и липким. Соломенные завитые кудри спадают на плечи. Коротковатое пышное, некогда белое платье, сверкающее жемчугом, было все в пятнах бурого и красного цвета. На ногах – потертые бальные туфельки с потемневшими серебряными пряжками. Девчонка возвышалась над Иваном и нагло, с каким-то непонятным вызовом пялилась на него, уткнув одну руку в бедро. В другой она держала какой-то сверток.

– Ох, ё! – опомнившись, Иван скользнул с отмели туда, где поглубже. – Ты кто?

– Вот. – Девчонка оставила вопрос без ответа, кинув Ивану сверток. Тот шлепнулся на траву у самой воды, едва не скатившись в нее, и распался. – Одевайся.

Иван пригляделся к одежде. Штаны, похожие на плотные бархатные лосины бордового цвета, и свободная полинялая синяя рубаха. Поверх одежды лежали серые кожаные туфли с длинными загнутыми носами.

Девчонка продолжала стоять, явно не собираясь уходить.

– Ну, чего встала? – разозлился Иван.

– А что, нельзя? – нахально спросила девчонка, утерев нос грязным пальцем.

– Нет, нельзя.

– Почему?

– Потому!

– Я, между прочим, тутошняя принцесса, а мой папка – король.

– Плевать. Давай шуруй отсюда!

– Хам! – презрительно фыркнула девчонка. – Я ему одежду принесла…

– Ты дашь мне, наконец, одеться или нет? – разозлился Иван, делая страшное лицо. – Иди отсюда, кому сказал!

– Фи! – Девчонка тряхнула гривой волос и неторопливо, царственной походкой, скрылась за ближайшим дубом.

Иван выждал немного, прислушиваясь, потом выбрался на берег, подобрал штаны и брезгливо повертел их так и сяк.

– Бесовская одежа!

Подобрав рубаху, Иван потряс и ее. Белья не было, и пришлось надевать штаны на голое тело. Натянув правую штанину до половины, Иван запрыгал на одной ноге по траве.

– А я видела, видела! – донеслось язвительное из-за спины.

Девчонка кривлялась возле дуба, весело строя рожицы.

Иван упал на траву, торопливо натягивая до конца узкие штаны.

– У, мелкая стерва! – процедил он сквозь зубы, погрозив девчонке кулаком. – Ну ты у меня сейчас схлопочешь!

– Только попробуй! – серьезно предупредила девчонка, но на всякий случай спряталась за толстым стволом дуба. – Я все папке расскажу! Он из тебя бифштекс на палочке сделает. На копье. Хи-хи!

Иван отвернулся, решив игнорировать нахалку. Встряхнул и натянул рубаху, неторопливо обулся в дурацкие туфли. Еще колпак с бубенчиками – и натуральный шут выйдет.

– Ты еще здесь? – оглянулся Иван, поднимаясь с травы и отряхиваясь. – Все, концерт окончен. Финита ля комедия.

– Тоже мне, комедия, – поморщилась маленькая нахалка. – Да было бы на что смотреть!

– Так чего смотрела тогда? – буркнул Иван.

– Скучно тут у нас, – тяжко вздохнула девчонка, затем повертела пальцем в носу, придирчиво оглядела его и отерла о подол. – Пошли, там карета ждет.

– Какая еще карета?

– Королевская, какая же еще! Вот дурак!

– Ах ты!.. – Иван кинулся вперед, резко выбрасывая руку в попытке дотянуться до противной девчонки.

Девчонка взвизгнула, увернувшись от протянутых к ней пальцев, резво подобрала подол платья и сиганула вверх. Иван злорадно ухмыльнулся и попытался по привычке засунуть руки в карманы, но, к глубокому его сожалению, карманы в этих идиотских штанах отсутствовали.

Неторопливо взобравшись вверх по склону, Иван обнаружил хорошо утоптанную тропинку, петлявшую меж деревьев. Девчонки нигде не было видно, и одно лишь это несколько подняло ему настроение. Иван терпеть не мог нахальных детей, обнаглевших до одури от безнаказанности.

В лесу заливались птахи, порхая с ветки на ветку. Из дупла выглянула белка, проводив Ивана настороженным взглядом. Иван подмигнул ей и принялся насвистывать мелодию из песни «А нам все равно». Непривычно свежий, насыщенный кислородом воздух немного кружил голову.

Бодро вышагивая по тропинке, Иван вскоре вышел на дорогу, сильно напоминавшую тракт русской глубинки в сухую пору: подсохшая, застывшая буграми грязь с хорошо наезженной, глубокой колеей. В колее на огромных деревянных колесах стояла настоящая карета, похожая на тыкву, с небольшой короной наверху и вся в завитушках и позолоте. Карета изредка покачивалась на длинных деревянных рессорах, будто внутри нее ворочался кто-то огромный, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее. Застекленное окошко изящной, со скругленными краями дверцы было завешано подобранными шелковыми занавесочками. На козлах гордо восседал кучер в оливковой ливрее с галунами, мешковатых синих штанах до колен и белых шелковых чулках. Кучер держал в руках длинный хлыст и поводья, тянущиеся к четверке вороных…