Андрей Ерпылев - Личный счет. Миссия длиною в век

– Кстати, а чего это тебя тот старый перец «человеком в человеке» обозвал? И Нюрка эта глазастая у меня интересовалась…

Александр, похолодев, не нашелся что ответить, но Семецкий и не настаивал, тут же позабыв, похоже.

Привстав на цыпочки, он раз пять для верности приблизил и снова отпустил заветную планетку, помечая ее на всякий случай.

«Ну, вот и ты нашел то, чего в жизни не видел, – улыбнулся про себя Саша. – Пометил, кобель, – теперь день да через день будет сюда бегать! Все бабы для него Нюрки – нашел очередную».

«Ну, это же естественно для мужчины, – и тут нашел оправдание коллеге ротмистр. – Только он погорячился с утверждением о потерянном пилоте».

«Вы думаете, Агафангел найдет в себе силы вырваться с Гармонии?»

«Он-то, может, и не найдет… Хотя как знать… Вы, Саша, заметили, что планету эту показал нам Сережа. А значит, она для него была помечена. И приблизил ее он, и вообще управлял…»

Александр будто прозрел.

– Ё-ка-лэ-мэ-нэ! – только и смог произнести он, и этим так испугал Михалыча, что тот отдернул от облюбованной им планеты руку и, словно нашкодивший ребенок, спрятал ее за спину…

– Я не собираюсь становиться президентом и вообще лезть в политику. Поэтому прошу слать всех ходоков от всех партий и общественных организаций на… прочь, в общем. Если подобное повторится, то же самое будет проделано с вами. Вы свободны, – отчеканил Александр и указал пиар-директору концерна на дверь.

«Напрасно вы так, – подал голос ротмистр. – Человек старался…»

«Вы бы уж помолчали, ваша светлость. Вы-то что понимаете во всем этом?»

«А что, вы продолжаете считать, что я жил в каменном веке? В мое время тоже была политическая борьба, партии… Да-да, партии. И две из них, которые политики моего времени недооценили по глупости и недальновидности, совершили в октябре семнадцатого переворот. И, между прочим, все ваши политики – прямые наследники тех самых».

«Ну, это вы хватили через край, Павел Владимирович! Ну, ладно, я еще понимаю – КПРФ… А какие наследники большевиков из тех же самых либерал-демократов? Из «Единой России»? Вы бы еще «Яблоко» сюда приплели».

«Вот и видно, Саша, что это вы ничего не понимаете в современной политике. Все упомянутые вами партии если и не духовные наследники большевиков, то действуют исключительно их методами. Более того – большинство в их верхушках в недавнем прошлом и сами были коммунистами. Как и вы, кстати».

«Я в партии никогда не состоял!»

«Ошибаетесь. Или просто забыли. Вы же были комсомольцем? А?»

«Но это же не партия».

«Верно. Коммунистический союз молодежи, не так ли? Но – коммунистический. В мое время они, правда, назывались иначе – ревсомольцами».

«Рев… Революционный? А что за вторая партия, кстати, которую вы упомянули?»

«Эсеры. Социалисты-революционеры, если полностью… Мерзавцы, похлеще большевиков. Большевики хоть были явными и прямыми врагами, без уверток. За что мы их уважали. Ненавидели, уничтожали при первой возможности, но уважали. А эсеры… Вот вы даже не знаете о них, а ведь в мое время были и левые эсеры, которые выступали в союзе с большевиками, и правые, которые воевали в Добровольческой армии…»

«Социалисты-революционеры воевали за белогвардейцев? Вы шутите?»

«Увы, Саша, увы… Знаю, знаю, что вам с детства вбивали в головы ваши Михалковы и Маршаки, что, мол, белогвардейцы спали и видели, как бы вернуть царя на трон, поля – помещикам, а фабрики и заводы – капиталистам. Ну, насчет последних правильно, вообще-то, говорили… Но вот государя восстановить на престоле мечтали далеко не все, лишь единицы…»

«И вы, конечно, в их числе».

«Не вижу повода для сарказма, Саша. Да, я монархист до мозга костей и считаю, что монархия – естественное состояние России. Она была велика всегда, когда во главе ее стоял мудрый государь, и обращалась в руины, когда его сменяла клика проходимцев и авантюристов».

«Ну, а сейчас? Ведь вы же весьма уважаете президента, Павел Владимирович, – разве не так?»

«Уважаю. И не стыжусь этого. Наш… ваш президент – весьма достойный человек. И, кстати, чем, по-вашему, нынешняя российская власть так уж сильно отличается от монархии? Президенту даны поистине монаршие полномочия – Николай Второй, к вашему сведению, хотя и числился самодержцем всероссийским, таких не имел».

«Да ну? Вы опять шутите?»

«Почитайте исторические книги, Саша, – в голосе ротмистра слышалась усталость. – Последний император был связан по рукам и ногам. Хотя бы навязанной ему Государственной думой, из которой он так и не сумел сделать послушный инструмент, – президенту это удалось, хотя и принято данный факт ставить ему в вину. Великокняжеским окружением… Да-да, сонм сановных родственников висел у него на плечах неподъемным грузом. И всех надо было обласкать, поддержать в каком-либо деле или споре, помочь их бесчисленным протеже. Помните бессмертное «Ну как не порадеть родному человечку»? Или у вас в гимназиях… пардон, школах этого не учили?»