Андрей Ерпылев - Личный счет. Миссия длиною в век

– Будете ли вы совмещать пост руководителя правительства и главы концерна «Ланц»? – пролаял со своего места по-немецки напоминающий бульдога журналист.

– Увы, согласно российскому законодательству, совмещение коммерческой и государственной деятельности невозможно, – с улыбкой ответил Александр, выслушав перевод: компьютер в голове гораздо удобнее наушника-суфлера. – Я уже передал контрольный пакет акций своих предприятий и прочие атрибуты власти своему преемнику на этом посту.

– Вашей жене? – вскочил с места всклокоченный тип в модных в этом сезоне круглых очочках цвета «навозная муха». – Значит, передача власти в концерне фиктивна?..

Александру уже изрядно надоело все это действо – предсказуемые вопросы, обтекаемые ответы… Он откровенно скучал, едва сдерживая зевоту. Ротмистр, естественно, в пресс-конференции не участвовавший, судя по всему – тоже.

«Ну что, Саша, взбаламутим это болото?»

«Вы думаете, пора?»

«Я думаю, что пора было уже вчера», – сухо ответил граф.

«Хорошо…»

Как раз образовалась некоторая пауза, и новоиспеченный премьер-министр сделал условный знак подготовленному заранее репортеру одного из центральных телеканалов – как бы случайно почесал кончик носа. Тот сразу же отреагировал – сказались десятки лет работы в этом сложном «бизнесе». Пресс-секретарь тут же, проигнорировав двух или трех «посторонних» журналистов, усердно тянувших руки, дал ему слово.

– Телеканал «Новости дня», – не спеша поднялся на ноги пожилой грузный мужчина с роскошной гривой седых волос, откинутых назад. – Господин премьер, мне хотелось бы задать вопрос, наверняка волнующий многих телезрителей. Вы готовы ответить прямо, не кривя душой?

– Да, готов, – спокойно ответил Александр.

Репортеры оживились: в воздухе отчетливо запахло скандалом, поскольку господин Зубров слыл журналистом более чем скандальным. И он свое реноме поддерживал всеми силами: к чему знать непосвященным, что все его эскапады одобрены на самом верху, там, где экспромты невозможны по определению. Не поддались всеобщему воодушевлению лишь старые коллеги Зуброва, знающие его не один год. Один из ведущих «Голоса столицы», кисло скривившись, прошептал на ухо соседу несколько слов, и оба ядовито захихикали.

«Неужели что-то просочилось? – разочарованно подумал Саша. – Вот не хотелось бы выглядеть смешно…»

«И не будете», – заверил Ланской.

– Жители нашей страны в большинстве своем исповедуют православие, – начал Зубров, не обращая внимания на возмущенный шум «галерки», где традиционно кучковались представители оппозиционной прессы и телеканалов. – Да, православие, – повысил он голос, привычно перекрывая ропот зала. – Так уж сложилось исторически.

– Это не место для религиозной пропаганды! – снова вскочил с места все тот же очкастый «вундеркинд». – Я протестую…

Микрофон смутьяна сам собой отключился, и его едва слышные протестующие вопли не помешали Зуброву закончить вопрос.

– Поэтому моим телезрителям хотелось бы знать, как вы, премьер-министр Российской Федерации, относитесь к религии вообще и к православию в частности?

Премьер-министр выдержал паузу.

– Я крещен в православие еще в детстве, – просто ответил он. – И с тех пор у меня не было случая усомниться в вере моих предков. Но я считаю, что каждый должен выбирать свое отношение к вере согласно велению своей совести. И верующие всех конфессий, признанных в нашей стране, и атеисты обладают равными правами. Единственное, чего я не приемлю, так это дискриминации по религиозному признаку или принуждения кого-либо как к вере, так и к неверию. Это относится к некоторым деятелям, считающим возможным публичную агитацию против религии. Не важно, против веры в бога вообще или против какой-то определенной конфессии. С этим мы будем бороться бескомпромиссно.

Он переждал шум и поднял руку.

– А подкрепить свои слова я хочу неким сюрпризом… нет, даже не сюрпризом… в общем, внесите.

Зал замер…

«И все-таки, Павел Владимирович, – Александр «высадился» в тихом скверике Женевы, умудрившись не напугать никого из редких прохожих: пожилых дам, выгуливающих по аккуратным дорожкам своих левреток, не менее почтенных джентльменов, изучающих на лавочках газеты, мамаш с чадами и вездесущую детвору. – Что же все-таки хранилось в том сейфе, запертом почти сто лет? Вы за столько лет так и не удосужились посвятить меня в тайну».