Алиса Атарова - Tempus

– Чай? Кофе? Майкл, я слышал, пристрастился к кофе, – усмехнулся юноша.

– Ой, только не стоит его баловать. Он и так… – девушка махнула рукой. – Давай возьмем чай и соль. Их всегда в недостатке. Ох, и табак.

– Разве миссис Никсон начала курить? – рассмеялся Мэтью, но видя, как изменилось лицо девушки, продолжать не стал. Наверное, несмотря на то что Лиззи сказала не баловать Майкла, табак был все-таки для него.

У него стало складываться ощущение, что он чего-то не знает. Однако до дома оставалось уже недалеко, так что он решил разобраться на месте.

Слушай, главная проблема человека, знаешь, в чем? Мы слишком любим если не поностальгировать, то пофилософствовать всласть. Это очень мешает жить реальной жизнью.

Они подошли к дому, нагруженные покупками, и Мэтью бесцеремонно стукнул по ней сапогом. Поймав взгляд Лиззи, он пожал плечами – руки-то заняты. За дверью послышались тяжелые шаги и затем, как и восемь лет назад ему открыла недовольная пожилая женщина. Правда в этот раз ее лицо осветилось улыбкой.

– А вы рано! – миссис Никсон посторонилась, запуская их внутрь. – Ничего себе вы накупили, – заохала она, оглядывая обвешанного сумками Мэтью.

– Мэтью сегодня решил, видимо, разориться, – несмотря на недовольный тон, на лице Лиззи играла улыбка.

Она обняла матушку и критично осмотрела ее: за две недели она, конечно, мало изменилась, но вот за восемь изменения произошли огромные. Если тогда она могла бы сойти за загрубевшую от работы женщину около сорока, то теперь она выглядела на все пятьдесят, с проседью в волосах и усталой согнутой спиной, прикрытой шалью. Ее лицо теперь еще больше испещрялось морщинами, веки нависали над глазами, которые уже и не видели так хорошо, как раньше, а губы наконец стали тонкими и светлыми, как ниточка, хотя сейчас и улыбались приветливо. Она побрела на кухню, непрестанно оборачиваясь, чтобы посмотреть на своих детей. Когда-то многолюдный дом, где жило несколько семей, теперь обветшал, и в нем почти никто не жил. Старая вдова, которую часто мальчиком дразнил Мэтью, уж пять лет как умерла, а злая женщина, часто гонявшая мальчишек метлой прочь, переехала в работный дом вместе со своим многочисленным выводком. Теперь тут снимали жилье всего несколько рабочих, за исключением Никсонов. А потому наконец жильцы смогли выделить нормальное место для кухни, где, в общем-то и готовила одна миссис Никсон. Бедняки Ист-Энда редко живут на одном месте так долго, так что семейство Никсонов могло сойти за старожилов, раз столько лет могло позволить себе выплачивать арендную плату.

Миссис Никсон захлопотала по хозяйству, вынимая покупки на стол и приговаривая, что не следовало так много приносить.

– Может быть придет Мэри, – кинула она через плечо, обмывая картофель в тазу. Лиззи уже закатала рукава, надела фартук и бросилась ей помогать. Обе женщины принялись готовить обед, переговаривались с Мэтью, который почистил апельсин и устроился на скамье, поглощая его.

– Ого, – отозвался тот, отправляя одну дольку в рот. Половинку апельсина он сразу же протянул миссис Никсон, и та с некоторой опаской взяла его в руку, а затем откусила. Мэри была нечастым гостем дома. Она снимала комнату вместе с другими девочками, что было удобнее при ее профессии… Впрочем, осуждать ее Мэтью не собирался – в Ист-Энде каждый зарабатывал как мог.

– Майкл тоже вернется к обеду, – радостно сказала женщина.

– Надеюсь, не в компании бутылки? – спросил Мэтью.

– Вот же паршивец, – пожурила его миссис Никсон, но затем серьезно ответила:

– Будем надеяться, что нет.

Лиззи метнула в сторону парня уничтожающий взгляд, но тот проигнорировал его.

Семейство Никсонов тоже сильно изменилось за прошедшие годы: оно стало намного меньше. Маленький Джим умер спустя два года, как в доме появился Мэтью, и миссис Никсон очень тяжело переживала эту потерю. Но будучи маленьким трубочистом, у него не было больших шансов дожить до совершеннолетия, хотя, услышав эти слова, Мэтью и впал в ужас от такого хладнокровия. Эта трагедия была в семье не последней – менее года назад ушел в мир иной мистер Никсон, наконец-то утопившись в бутылке. Он замерз до смерти, выйдя в одной сорочке ночью за выпивкой. Эту утрату семья пережила намного лучше – сильно опечалился только Майкл, который уже давно следовал за отцом по этому пути, прикладываясь к бутылке каждый день. Из всей семьи Майкл был больше всех похож на отца – то же словно опухшее лицо, нависшие веки и большой нос, а также манера громогласно смеяться и говорить. Но миссис Никсон спускала ему все то, за что уже давно бы зашибла Мэтью, ведь он оставался ее единственным любимым сыном. Он трудился рабочим на заводе и в те редкие моменты, когда не пил и не буянил, был относительно послушным к словам матери.