Александра Черчень - Курсовая

– Феликс… – прищурилась я. – Мне кажется или вы со мной флиртуете?!

– Не кажется, – благожелательно похвалил он мои выводы. – Но исключительно в научных целях!

С губ едва не сорвалось пожелание, куда может идти управляющий вместе со своими научными целями.

– Значит, так… – Я встала, намекая на завершение разговора. – Меня не…

– Сядь! – резко приказал мужчина, с лица которого исчезло то добродушное выражение, которое было там не так давно. – Я еще не закончил.

И вот тут взыграла кровь предков.

– А я закончила, – независимо вздернула подбородок. – Феликс, если нам предстоит тесно общаться в дальнейшем, то учитесь уважать мое мнение. – Погладила пальцами теплый камешек на груди и продолжила: – Также, если не желаете, чтобы я прямо сейчас оставила на вашем столе эту очаровательную игрушку, лучше начинайте прямо сейчас.

– Миртар нас уже связал, – холодно улыбнулся он. – Поздно, леди.

– Пойдем с другой стороны, – легко согласилась я. – Ла-Шавоир, а вы когда-нибудь вынуждены были общаться с очень враждебно настроенной к вам женщиной?

– Случалось, – настороженно ответил он.

– И насколько она или они были вам близки? – все так же мягко спрашивала я, ощущая просто лютую злость на надменного аристократа, который решил, что ему все позволено. – Так же, как и риале? Подумайте, ведь у нас с вами вся жизнь впереди… И какой неописуемо «прекрасной» я могу ее сделать!

– Пакостница, – внезапно рассмеялся болотник. – Ладно, чего желаешь?

– Остались вопросы, – скрестила руки на груди. – И как вы видите наше совместное… существование?

– Желательно в моем доме, – «порадовал» меня самоуверенный гад. – Это решит очень многое.

– А вот и не согласна! – Все же села обратно и, не спрашивая, подтянула к себе лист бумаги и ручку. Писать перьевой, конечно, было несколько неудобно, но я справилась. Закончив, я поднялась, хлопком опустила список перед его носом и спокойно сообщила:

– Изучайте!

Потом развернулась и направилась к двери.

– Прошу вас за обедом составить мне компанию, – миролюбиво раздалось за спиной. – Нужно привыкать и учиться быть рядом. Как вам, так и мне.

– Хорошо, – ответила и быстро вышла из кабинета.

Как только закрыла дверь и прошла несколько метров по коридору, так разом ослабели колени и накатил запоздалый мандраж. Господи, во что же я вляпалась?! Да еще написала такое… Перед внутренним взором снова возник белый листок с несколькими абзацами на нем:

«Дом вы мне обещали. Я хочу его получить.

Чтобы у вас не возникало желания меня обмануть, сообщу – я злая, мстительная женщина. Это, конечно, плохо, но вот если она живет с вами под одной крышей, то это вообще отвратительно.

Не хотела бы общаться с вами чаще необходимого.

Последнее, и самое важное! Господин Феликс, предупреждаю: если у вас слишком осмелеют руки, то спустя какое-то время протянутся ноги! Вот мамой клянусь, что устрою это! Не знаю как, но безнаказанным не останетесь».

Вот чем я думала, когда все это писала?! Кстати… «Протянешь ноги» – это выражение моего мира. И когда «творила», я как-то не подумала о необходимости адаптационного перевода… А что, если это здесь значит совсем не то?!

Но теперь паниковать, в общем-то, смысла и не было. Не могу же я ворваться в кабинет и вырвать из загребущих зеленых лап несчастную бумажку? Правильно, не могу. Тогда выдохнула, выкинула из головы эту теперь уже неизбежную проблему и пошла в свою комнату. Помнится, Ришаль обещала найти меня, как только освободится, и повести за новым гардеробом.

Хотя она сказала «найду»… Стало быть, я гулять пойду!

Опыт меня ничему не научил, и я свернула в небольшой боковой коридорчик, вместо того чтобы гордо прошествовать по центральному в сторону своих апартаментов. Если их, конечно, можно назвать таким громким словом.

Я шла, с любопытством оглядываясь и проводя рукой по неровным шероховатым стенам. Острые изгибы нефритового камня иногда почти до боли кололи ладонь, но повредить не успевали. Однако руку я не отнимала. Это позволяло чувствовать. И быть уверенной в том, что я жива. И разумна. Как некогда сказали: «Мыслю – следовательно, существую».

Вышла на просторную светлую террасу, наполовину увитую виноградом, и довольно сощурилась, подняв глаза на солнышко. Как же я рада, что оно тут такое… привычное. Наверное, красное светило воспринималось бы гораздо сложнее. А так… почти как у нас. Тепло и хорошо. Забыв о своеобразности местных растений, я подошла к перилам и провела пальцем по глянцевому листу. Лоза молниеносно метнулась ко мне и опоясала грудь, прижимая к колонне, но коснулась зеленого камня, и путы немедленно ослабли, а потом и вовсе отпустили. Только одна, совсем еще молодая и не одеревеневшая веточка ласково обвивала мое запястье, поглаживая кожу завившимся на конце стебельком.