Ванда Леваниди - Сотворить себе врага

В день, когда Дани исполнилось десять, а Лабиринт был практически завершен, отец взял ее за руку, и она, впервые в своей короткой жизни, увидела в его глазах замешательство и страх.

– Девочка моя, ты уже взрослая и должна запомнить все, что скажу. Ты теперь владеешь огромным знанием! – Дани нахмурила бровки, – Этот Лабиринт – вход в иное измерение – в другой мир. Понимаешь, родная? Там тоже живут люди, только другие. У них иное мышление и понятия, они по-другому одеваются и ценят иные вещи, но они такие же ЛЮДИ, как и мы. Я со дня на день закончу свою работу и…– он сел на колени, чтоб лучше видеть ее лицо, и она разглядела в глазах сильного мужчины слезы, – …И ты останешься одна. Тебе нужно будет спастись, слышишь?

– Папа, что ты говоришь? Ты хочешь бросить меня? Я не нужна тебе больше? – щечки девочки раскраснелись от волнения.

Отец обнял ее хрупкую фигурку и постарался вдохнуть глубже ее запах -родной аромат, который для него – для отца – даже запах чеснока не мог сбить.

– Что ты, милая?! Ты для меня дороже жизни! И я всегда буду с тобой!

Дани оказалась смертельно напугана. Для нее отец всегда был каменной стеной, за которую она частенько пряталась: когда за ней гонялись дворовые мальчишки за то, что отбирала у них печенье или мяч; когда ей было страшно в темноте или снились кошмары… А теперь вот, эта стена сыпалась у ее ног камушек за камушком, превращаясь в невысокий заборчик и, тем самым, оголяя ее перед безжалостным окружающим миром.

– Давай поиграем? – сказал отец и встал. Он высушил рукавом слезы и взял ее маленькую ладошку в свою, – Идем!

В тот вечер она впервые увидела Чужих. Они с отцом вместе вошли в Их измерение и долго гуляли по улицам, где шумели люди. Из больших домов высотой с обычное дерево Артекса, доносилась странная музыка-совсем не похожая на привычную для Даниэль, издаваемую их деревянными инструментами, да и звучала она намного громче.

Люди были одеты в разноцветные, блестящие одежды, лица женщин разрисованы приковывающими взгляд масками. На их ногах были удивительные галоши с высокими гвоздями на пятках, которые цокали при ходьбе. Глядя на эту странную обувь, Дани мутило – она представляла, как эти гвозди с обратной стороны впиваются в ноги женщин.

Девочка ежилась и отворачивалась.

– Папа!!!! Пойдем отсюда! Я не хочу здесь быть! Мне страшно! – разрыдалась за очередным поворотом малышка, крепко прижимаясь к отцу.

– Нет! – твердо сказал он, – Родная, послушай меня! Ты должна спастись! Завтра мне уже не рассказать тебе всего этого. Ты должна жить и жить придется здесь.

– Как это здесь? – оторопела девочка.

Они еще долго бродили по пустому ночному городу, по дорогам которого проносились непонятные тележки с блестящими матовыми боками на колесах. После них дым стоял столбом, и оба начинали кашлять от ужасного запаха.

Папа рассказывал ей, что это «машины» – а она так и не поняла, зачем нужны эти грязные тележки и такая громкая музыка в «клубах». И «косметика» на лицах этих женщин, и безжалостно мучающие ноги «каблуки».

Он рассказывал Дани о том, что именно ей нужно будет делать, чтоб спастись в этом городе и как спастись от своих же земляков. Дани уснула на руках у отца, а он все шел и шел в неизвестном направлении, целуя родное личико и умоляя Богов спасти ее от смерти, которая не минует его.

Поутру они вернулись прежде, чем Хозяин явился проверить работу. Дани смирно стояла у выхода в иной мир и ждала приказа отца. Она прекрасно знала, что нужно делать и щемящее сердце волнение не отпускало ее до самого конца…

Она слышала, как Охотники схватили отца, и несмотря ни на что не двигалась с места. Девочка ждала заветной фразы от него, которая должна была быть произнесена только тогда, когда он убедит их в том, что Дани больше нет. Коленки у нее дрожали, а ручки тряслись.

Она слышала его крики и ей так хотелось быть сильной, чтобы помочь ему, чтобы отбить у этих уродов отца.

– Где твоя дочь? – спросил Хозяин.

– Она умерла, – ответил тот.

– Ты врешь! Ее видела ребятня еще вчера.

– Я сам убил ее! Ты можешь убедиться в этом, Хозяин. В лесу, семьдесят миль от лабиринта, свежая могила, а в ней моя дочь. Я не хотел, чтоб она оставалась одна… – говорил устало он, – Ее мать уже никогда не откроет глаза, а оставить дочь мучиться от голода – я не смог…

– Вееерно ты говоришь, Арон! –пропел Хозяин, – Ты изначально знал, на что идешь. И ты сам выбрал этот путь! Проверьте, не лжет ли он. У вас две минуты – разрыть могилу и выяснить там ли девочка.