Дмитрий Литвинов - Ветра Пустоши. Книга 1. Старые долги

– Проверить укладку груза, доложить!

Крикнул шеф-капитан в металлический рупор-воронку, выставив его в проем кабины сзади. Сзади посередине кабины, проем выходил на грузовую палубу карта, имел поручни и не был застеклен, в отличие от трех лобовых и двух боковых проемов. Задний проем был значительно больше смотровых и устроен так, чтобы в него спокойно мог пролезть человек. Это было необходимо, так как место посередине кабины, по расписанию всегда занимал шеф-капитан либо мастер-помощник. Лобовые смотровые проемы предназначались для рулевого слева, шеф-капитана – по середине и правый проем для вожатого. Боковые смотровые проемы значительно улучшали обзор по сторонам для рулевого и вожатого.

Старкар головного карта, с нашитыми на потертом комбинезоне штурвалом на плече и одной узкой желтой линией на предплечьях, продублировал команду шеф-капитана идущим сзади картам специальными черными флажками, выбрасывая их вверх и в стороны в определенной последовательности, затем сменил флажки на белые, и процедура повторилась для своей команды. Карторы головного карта в черных плотных комбинезонах, с наглухо замотанными лицами и опущенными на глаза панорамными очками спустились в грузовой трюм. Прошли по бортам вдоль груза, подергали за каждую веревку, где нужно подтянули, осмотрели ткань закрывающую груз и, каждый по очереди, подняли одну руку вверх, все в порядке, все штатно. На идущем следом карте подняли зеленый флажок, на замыкающем – красный.

– Шеф Анд сен Ивер, проблемы в третьем карте!

Доложил в проем старкар. Шеф-капитан обернулся к нему и громко прокричал.

– Командуй остановку!

Снова черные флажки взметнулись в разные стороны, им на смену пришли белые и перья-паруса стали сползать вниз, прячась в тубусах. Те, которые в тубусы не убирались, команда скатывала, обвязывая веревками и покрывала чехлами. Когда был уложен последний парус, шеф Анд сен Ивер скомандовал остановку рулевому, тот послушно выполнил распоряжение, одной рукой продолжая удерживать карт на курсе, второй медленно начал тянуть огромный рычаг на себя, карт начал медленно снижать скорость и остановился.

Второй карт остановился в нескольких метрах сзади и правее, третий карт, взяв еще правее протянув дальше второго, остановившись напротив головного. Таким образом, карты образовали некое подобие треугольника, с местом внутри. Так как готовить карт к выходу и ставить паруса занимает много времени, это было необходимо в целях безопасности, в случае внезапного нападения, на этой площадке внутри за картами можно будет укрыться и вести бой из-за укрытия.

Команда высыпала на внутреннюю площадку, старкары начали назначать и расставлять по местам дозорных, остальные, пока у них случилось свободное время, покидав циновки на раскаленный песок, повалились отдыхать. Охрана с автоматами заняла позиции между рядом стоящими картами в вершинах треугольника, распределили секторы обстрела. Лекс с шеф-капитаном стояли у кабины головного кара, дожидаясь пока к ним подойдет мастер-помощник. Ворон, расставив наемников, тоже направился к ним. Вот, морок, только его истерик сейчас не хватает, все и так дерганные, а его наемники так вообще уже три дня на взводе, того и гляди прорвет. Вожатый искоса посмотрел на шеф-капитана. Старик выглядел хреново, дорога совсем измотала его, пытается держаться, но через силу, видно, что не сдюжит, отдых ему нужен. Придется самому с Вороном разбираться, да усмирять взрывной нрав наемника.

Хоть Лексу и было двадцать два года от роду, многое уже успел в жизни повидать, через многое пройти. Жизнь подарила ему настоящего и любящего отца и учителя. Но она же его и забрала совсем рано, в пустой ссоре на постоялом дворе на глазах у Лекса его зарезал пьяный наемник. Самого парня сука жизнь не обделила талантами, родовое ремесло он перенял быстро и легко, уже в двадцать на его плече красовалась нашивка птица на фоне солнца частично закрытого луной на синем фоне. Красовалась по праву, у него был талант выбрать наиболее безопасный маршрут для каравана, был у него и дар – ориентироваться без подручных средств и приборов во время Солнечной Бури. Как он это делал объяснить обычному человеку сложно. Он мог вживую, средь бела дня, видеть звездное небо, так как будто бы дело было ночью, видел, как по карте звездного неба движется дневное светило, поэтому безошибочно находил нужное направление движения для шеф-капитана. Он любил Пустошь, всегда воспринимал ее как живое существо, он ее понимал, слышал. Совсем еще ребенком, он с отцом уже колесил с караванами по этим пескам, учился стрелять из ружья, учился распознавать людей, учился их слушать, учился говорить с ними. Со смертью отца он многое потерял, не только наставника, но и лучшего друга и товарища, он целый мир потерял, с тех пор Пустошь стала для него пустой и какой-то чужой. Теперь ему всегда хотелось поскорее вернуться домой, к матери и младшей сестренке, единственным дорогим ему людям. Теперь он глава семьи, он в ответе за них.