Дмитрий Литвинов - Ветра Пустоши. Книга 1. Старые долги

– Все иди, убедился – тут безопасно.

Отправила она своего охранника на улицу.

– Кто она?

– Ты о Виолетте?

– Ах, ее зовут Виолетта!

Зло бросила девушка.

– Нет, послушай, она просто принесла на починку старое платье.

– Правда, когда просто приносят платье, на починку всегда так любезничают и глазки строят?

– Кто строит, кому строит?

– Я видела, как ты смотрел на нее!

Заира уже закипала от злобы.

– Я ей строил, да ты что! Звездочка моя, что ты такое говоришь, она же шлюха из трактира!

Вот это новость. Как же так, а отец? Что же это тогда получается? Может он, просто не знает кто она? Нет, не может быть, если даже Арей знает ее. Да ее, наверное, все в городе знают, значит и отец знает.

Девушка разом сникла, вся злость как по волшебству улетучилась, она бессильно опустилась на софу рядом. Юноша вышел из-за стойки, присел рядом, за плечи обнял, легонько поцеловал в висок.

– Ну что ты звездочка моя, глупенькая, я же люблю только тебя!

Еще раз поцеловал, потом еще, потом их губы встретились.

Лекс не ошибся, ветер сегодня действительно набрал нешуточную силу, до обеда карты шли на полных парусах, по гладкому, как зеркальная поверхность озера, бескрайнему морю песка. Огромные колеса мощно перемалывали пески Пустоши, тянули их волнистыми протекторами, подминали, выталкивали, подальше от себя назад, чтобы снова схватить новую порцию и отправить в след предыдущей. Люди в черных комбинезонах с нашивками в виде штурвала на плече, работали с веревками, тянули, ослабляли, крепили, вращали лебедки. Заклинило, песком набило: нужно быстро снять защитный кожух, выбить песок, смазать, кожух на место – готово. Гаша лопнула, канатом по рукам, кажись перелом – спустить на грузовую палубу к отдыхающей вахте, осмотреть, наложить шину, подвахтенного на его место. Все похожи, все одинаковы, лиц нет, люди-тени. Странно за ними наблюдать, как за черными пауками, ткущими паутину-ловушку. Чем не пауки – мачты в канатах затянуты, паруса на них бьются – ветер ловят. Маленькие паучки лазают внутри своих скорлупок, копошатся, наперекор дневному господину Пустоши и его извечному другу-ветру. Идут, не отворачивают, упрямо вперед двигаются – наглецы.

Скоро рельеф начал меняться все чаще начали встречаться холмы и бугры, покрывавшие Пустошь как шишки или диковинные наросты на шкуре древнего зверя. Наезжая на них своими огромными колесами, передки картов подбрасывало немного вверх, после чего они клевали вниз щучьими носами кабин, волны песка взмывали вверх по обе стороны, обдавая горячими раскаленными брызгами карторов, работающих на верхней палубе-настиле с такелажем и лебедками, засыпая тех, что внизу закутанные в мешковину отдыхают. Здесь зевать некогда: зазеваешься – собьет с карта, слижет песчаным шершавым языком, утянет в Пустошь, проглотит.

Шеф-капитан дал указание уменьшить количество парусов на мачтах, не хватало еще, проделав такой огромный путь, повредить подвеску, порвать такелаж или сломать мачты. Карты пошли заметно медленнее, скорость упала, тряска, и постоянное зарывание носом, стали меньше и не такими жесткими.

Шеф Анд сен Ивер уже порядком устал и весь измучился, нещадно ломила спина, отдавая глухой болью при каждом новом зарывании щучьего носа в песок. Сорок семь лет, стар он уже для таких переходов. На переход во время Солнечной Бури, когда короткий путь самый губительный, а ветра равнины буйствуют нещадно, его подтолкнула крайняя нужда – семейный долг. Как отказать когда на кону жизнь собственного сына? Двадцать два года назад мастер-помощник Анд стал отцом, на свет появился долгожданный и любимый мальчик, наследник. Это был уже третий ребенок, первые два погибли из-за врожденных болезней. Мальчик родился здоровым, родители себя не помнили от счастья и сразу окружили его всей той теплотой и заботой, которая не досталась первым двум погибшим. Любовью, которая годами копилась и становилась сильнее. Отец сразу назвал сына наследником и учеником и, с того момента, по праву смог называться полным именем от своего родителя. Анд сен Ивер, что значило Анд сын Ивера, полное имя означает, что ты сам стал отцом мальчика, которому ты передашь семейное ремесло, назвав его учеником. Вначале всю любовь и заботу, а позже и все свои знания и умения он передал сыну, воспитав и вырастив его настоящим мужчиной, передав семейное ремесло. За него он испытал гордость, когда сын, пройдя путь от старкара до мастер-помощника, наконец, сам стал шеф-капитаном. С ним три года назад он разделил огромную радость, когда сын сам стал отцом и учителем. Но все хорошее заканчивается, когда ты живешь среди людей, в твой дом приходят наемные головорезы и ставят перед выбором – сын или долг за сына. Сын вел караван, угодивший в засаду мародеров. Карт вывести он не сумел, растерялся, на всей скорости колесом поймал зыбучку – яму наполненную зыбучим песком. Ось карта вырвало, мачты сломало. Карт и товар потерян, хорошо сам жив остался. Пуля в плече, вторая в руке, сын дома лежит в бреду, а наемники грузоотправителя на пороге с автоматами стоят. Все свои сбережения отдал, но все равно не хватило, пришлось соглашаться самому караван вести через Пустошь да во время бури.