Валерий Большаков - Целитель – 6

– Я… – каркнул Сеня пересохшим ртом.

– Я не кончил, – резко стегнула трубка. – Михаил Гарин – способный и нужный нам человек. Только на его программах и научно-технических разработках наше государство заработало валюты на сто сорок миллионов долларов. Поэтому у меня к вам, товарищ Лёвин, убедительная просьба – не мешайте Гарину жить, учиться и работать. И не заставляйте нас делать малоприятные для вас оргвыводы. Вы меня хорошо поняли?

– Д-да… – выдохнул комсорг.

– До свиданья.

Держа трубку, как хрупкую драгоценность, Сеня бережно придавил ею рычажки.

– С-сука Гарин… – плаксиво задребезжал он. – Нажаловался в ЦэКа! Самому товарищу Суслову!

Дим сидел недвижимо и таращил глаза, пока не дернулся, отшвыривая догоревшую сигарету, обжегшую пальцы.

– Ах, ты!.. Нет… – невнятно замычал он, держа у губ указательный. – Я вместе с Гариным в метро ехал до самого бассейна, и там часа два бултыхался. Когда бы он звонил в ЦэКа? Не-е… Это кто-то другой. Или другая…

Лёвин не ответил. Широко раскрытыми глазами он смотрел за окно, в черноту позднего вечера. По Ломоносовскому проспекту сновали юркие жучки малолитражек, мелькая фарами и алея стоп-сигналами, важно катили троллейбусы, высвечивая желтые окна.

Ничего этого комсорг не видел. Перед его глазами разворачивались совсем иные картины, серые и безрадостные…

Вторник, 19 октября. Утро

Москва, район Ясенево

Андропову всегда легче работалось «в лесу» – на засекреченных этажах белобетонной «книжки» ПГУ. Каждый вторник и пятницу черный «ЗиЛ» подбрасывал его сюда, в Ясенево. Здесь мысль высвобождалась из чиновничьей упряжи, сбрасывала гири текучки и волокиты. «В лесу» дули свежие ветра, налетая со всех концов света, и словно доносили прелый дух сельвы, сухой жар Сахары, влажную липкость лондонских туманов, приправленных застарелым смогом.

Юрий Владимирович прошелся по рабочему кабинету, уминая новый ковер, и благодарно кивнул Василю, занесшему чай в позвякивавших стаканах. Штампованные подстаканники придавали порученцу сходство с проводником плацкартного вагона.

– Пейте, – гостеприимно велел Ю Вэ, усаживаясь за стол. – Для зачина.

– Слушаюсь, товарищ председатель Комитета государственной безопасности! – отчеканил Борис Иванов, прихватывая пару баранок.

– Поёрничай мне еще, – буркнул Андропов.

Питовранов дипломатично улыбнулся, придвигая к себе чай. Выглядел Е Пэ, как всегда, импозантно – «импортно», как подшучивал Иванов, а вот его собеседники на иконы стиля явно не тянули.

– Начнем с тебя, Женя, – Юрий Владимирович разломал баранку и вдумчиво захрумкал, прихлебывая чаек. – Что там по операции «Сафари»?

– Всё идет по плану, – Питовранов взмахнул кистью. – Кубинские товарищи сделали Вакарчуку ринопластику, наложили на левую щеку аккуратный шов – как бы шрам, и сейчас Степана не отличишь от Брайена Уортхолла, «владельца заводов, газет, пароходов». Нам еще и повезло, как Робинзону Крузое! Помните? Дефо «подарил» своему персонажу сундук с инструментами! А нам досталась записная книжка мистера Уортхолла. Там всё – номера телефонов, счетов, пароли, фамилии, адреса… Все лето Вакарчук входил в роль – выслушивал по телефону доклады своих управляющих и давал ЦэУ – с Ямайки, с Доминиканы, изображая босса на отдыхе. И ни единого сбоя! На следующей неделе они с Чаком, то бишь, с Мануэлем, отправятся на Багамы, а оттуда – в Нью-Йорк. Должно получится – родни у Брайена нет, верный друг один – Мануэль Бака…

– Годится! – председатель КГБ энергично кивнул, блеснув очками в глаза Иванову. – А как там Миха поживает?

– Да неплохо поживает… – генерал-лейтенант громко хлюпнул чаем, отвечая ухмылочкой на укоризненный взгляд Е Пэ. – Дома, в Зеленограде, он под нашим постоянным контролем. Гариным я даже соседа подселил, по лестничной площадке – старого, проверенного кадра. С утра Мишка пересаживается на электричку. Доезжает до Ленинградского вокзала – и в метро. От станции «Университет» пешком до Физфака. Вечером – обратно. Всю дорогу мы его плотно ведем…

– А твои парни не засветятся? – сложил ладони Андропов.

– Не должны, – мотнул головой Иванов. – Даже если их лица примелькаются, то это дело обычное – попутчики ведь одни и те же. У кого-то в Москве работа, у кого-то учеба, да мало ли… В универе тоже наши люди – лаборанты, один преподаватель и даже студент в Мишиной группе.

– Ого! – Питовранов приподнял брови.