Василий Панфилов - Госэкзамен

– Илья, давай я на замену… – всё упрашивал его молодой Шниперсон, придерживая друга за плечо могучей ручищей.

– Не мужчина, говоришь? – Морозов шагнул вперёд, щуря злые глаза, и скандал стал внезапно чем-то большим. Вздохнув, Лейба отступил на шаг и с досадой запустил руку в густую, проволочной жёсткости бороду.

– … дуэль, – прошелестело в толпе, – стреляться будут!

… но они ошиблись. Накал взаимной ненависти оказался так велик, что дуэлянты выбрали – ножи! Не первый, и наверное, не последний случай в истории ЮАС – одной из немногих стран, где право на дуэль закреплено на уровне Конституции, а вот дуэльного кодекса пока не выработалось!

Секунданты начали было обговаривать условия, но…

– Насмерть! – синхронно выдохнули противники, меряясь взглядами и силой Духа. Суеты с одинаковым оружием и прочим бредом не возникло – что у тебя с собой, тем и дерёшься…

Оба дуэлянта оказались людьми практичными, с боевым и дуэльным опытом. Поэтому и ножи их по размеру напоминали скорее тесаки, которыми сподручней рубить кустарник и вражеские конечности, а не никак не нарезать лежащую на тарелке отбивную. Впрочем, это особенность любого фронтира.

Освободили площадку примерно пять на пять метров, и толпа обступила их, напрочь перегородив улицу. Задним рядам не видно ни черта, но…

… какая, на хрен, разница?! Подробности они выдумают потом, а пока – вот она, дуэль! Представитель Парламента и народный избранник дерутся насмерть!

– … пропустите… да пропустите же, черти! – мечется на краю толпы мелкий чернявый мужичонка, но его, как одиночку и не тутэйшего, отпихивают назад, не жалея локтей и добрых слов.

– А-а! Да штоб вас! – шваркнув картуз оземь, он задумался на миг, тут же подобрал головной убор, и забрался на ближайший фонарный столб с ловкость обезьяны. Его примеру, заулюлюкав и засвистев, тут же последовали мальчишки-курьеры, молодые парни и несколько подвыпивших мужичков, не боящихся уронить авторитет чилавека степенного и солидново под ноги честно́му люду.

– А действительно… – выдохнул осанистый господин, по виду мелкий служащий банка или приказчик солидного галантерейного магазина. Но, будучи тверёзым и здравомыслящим, не стал изображать из себя обезьянку на потеху толпе, а кинув мелкую серебрушку чернокожему извозчику, застрявшему с пассажиром на краю толпы, вскарабкался в экипаж и встал сусликом.

Бойцы начали расходиться, ожидая сигнала. Янсен, скаля желтоватые зубы, скинул с себя сюртук и одним уверенным движением намотал его на левую руку.

В толпе глухо зароптали, но Морозов не стал протестовать, лишь усмехнувшись кривоватой многообещающей улыбкой. Однорукий, он не считает себя калекой… просто перезаряжать оружие стало немного сложней!

Встав на носки, Илья Логгинович попрыгал на них, и развернувшись боком к противнику, начал, разминаясь, как бы раздёргивать его.

– Неаполитанская школа! – уверенно сказал нетрезвым голосом какой-то доморощенный знаток в толпе, – Зумпата! Щас напрыгивать будет!

Знатоку быстро объяснили по шее, где он не прав, и самое страшное – вытолкали из передних рядов, лишив Зрелища.

– Дурака кусок, – вытолкавший его пожилой рабочий дал напоследок подзатыльник с напутствием, – Илья Логгиныч и так-то однорукий, а тут ещё ты со своим мнением! На хера? Штоб говнюку этому из Парламента воспомоществование советом оказать?! Никшни! Ишь…

Погрозив напоследок мосластым кулаком, авторитетный работяга ввинтился в передние ряды, где для него придерживали местечко.

Благо, нетверёзый знаток говорил на русском, а африканеры, будь они хоть сто раз представителями Парламента в русскоязычном Дурбане, изучением языка себя не утруждают.

– Начали!

… вопреки ожиданиям людей несведущих, дуэлянты не бросились в бой сразу после сигнала, а продолжили ходить, провоцируя иногда противника. Еле заметное движение корпусом…

… и тут же назад! Снова, и снова, и снова…

Внезапно бур рыкнул натуральным львом и бросился в атаку, сперва прижав к груди обмотанную пиджаком руку, а потом резко выбросив её вперёд – пытаясь толи схватить, толи ударить депутата.

Морозов контратаковал беззвучно, скользнув под руку вперёд и немного вбок плавным движением.

Несколько секунд необыкновенно быстрых движений… и Морозов отпрянул назад. С рассечённой головы депутата обильно текла кровь, предплечье жесточайше изрезано…

… а Янсен остался лежать на брусчатке, вскрытый от паха – до горла!