Василий Панфилов - Университеты

Один из репортёров, минуту ещё назад едва ли не заглядывающий в рот, задёргался было на месте едва ли не в эпилептическом припадке, но оценив здраво многочисленные вспышки подле Сенсации, рванул-таки за князем, придерживая шляпу на разом вспотевшей голове. И закружил вокруг, с волчьей совершенно повадкой раздёргивая внимание вопросами.

Отвечая не всегда впопад, Тенишев цедил слова сквозь зубы, думая явно о своём, и в думах этих не было место провинциальному шакалу пера, мнящему себя гиеной клавиатуры. Зря, очень зря…

– Всё было хорошо, пока не появился Панкратов!

– А в моей стране всё есть, – будто отозвался молодой человек, – государственный совет и министров кабинет, камергеры, адъютанты, генералы в аксельбантах, губернаторы и мэры и князья-акционеры, как же так, они все есть, и им всем не нехер есть? И отлично жить в стране, где народ живёт в говне!

Грубое, босяцкое остроумие песни, недавно ещё вызывавшей у князя тонкую усмешку, будто кипятком ожгло самолюбие.

"– И ведь всё вроде бы…" – мелькнуло в голове Вячеслава Николаевича, но зло мотнув головой, генеральный комиссар, вытряхнул будто чужие мысли…

"– Это совсем другое дело! Как он посмел?! Зачем?! Международное мероприятие, и такое… такой скандал! Да ни один русский никогда…"

Задыхаясь от ярости и одышки, князь поспешил прочь, вколачивая трость в асфальт в такт быстрым шагам, будто в голову мальчишки, ставшего разом – ненавистным!

– Доброе утро, кумир босяков и гимназистов, – поприветствовал меня Мишка поутру, отвратительно бодрый и свежий, будто и не лёг далеко заполночь.

– Доброго… што там пишут? – я походя отобрал у него газету, и зевая во всю ширь отдраенного поутру рта, принялся проглядывать статьи, шелестя страницами. Брат, не став спорить, взялся за корреспонденцию, которой нас просто завалили.

Прочитав заголовок с громким названием, я окончательно проснулся, раскочегаривая было мозг в разбег, но как оказалось – зряшно. Репортёр не без остроумия скомпоновал известные всем факты и собственные свои домыслы с невнятными, буквально выплюнутыми ответами Тенишева.

– Не самое скверное титулование, – отозвался я наконец, отвлёкшись на горнишную, вкатившую в номер завтрак. Наделив девицу не слишком щедрыми чаевыми и благоразумно не поняв намёков интимного характера, запер за ней дверь и сел завтракать.

– Да уж, – захмыкал брат, усаживаясь напротив и подвигая к себе бриоши, – тебя за прошедшую неделю как только не титуловали… не надоело ещё?

– Заранее надоело, Миша! Но работает же?

– Работает, – признал он, не отвлекаясь от завтрака.

– Ну и всё… а прочее переживу.

Брат скептически поглядел на меня, но продолжать неприятную тему не стал, и на том спасибо. Жалею уже, что предложил принести себя некоторым образом в жертву общим нашим интересам, сместив фокус внимания на свою нескромную персону.

Вышло удачно, и ныне я во Франции более чем известен, соревнуясь по медийности с такими фигурами, как кайзер Вильгельм и президент Крюгер. Правда, всех нас разом бьёт покойная Виктория, и обсуждение политического наследства старухи занимает умы всего мира.

– Вопрос с Военгским и Ивашкевичем решили положительно, – озвучил Мишка, вскрывая очередное письмо.

– Только сейчас? – неприятно удивился я, но брат только щекой дёрнул, передав мне письмо и вскрывая очередной конверт.

Я же, проглядев короткое сообщение, всерьёз задумался. Илья с Адамусем мужики харизматичные, и имеют что сказать на любой вопрос, да и с эрудицией у них всё здорово. Прибудут они вместе с летадлами, и сходу можно будет развернуть мощную рекламную компанию как ВВС Южно-Африканского Союза и моих талантов инженера, так и русской фракции. Но вот до того…

При всем уважении к себе, продержаться ещё пару недель на одних только эпатажных выходках и лекциях об Англо-бурской войне с позиции пилота будет сложно. Разбавить это Хитровкой можно, но вот стоит ли?

Здесь и сейчас нужно дать упор не на реалиях Российской Империи, а именно на Африке вообще, и особенно на русской её составляющей. В противном случае интерес обывателей может скатиться к трущобам Москвы и обсуждениям реальных и гипотетических моих похождений, не вполне укладывающихся в рамки обывательской морали.

Тема безусловно интересная, но её мы отодвинем на сильно потом, когда продавим наконец интересы Русских Кантонов, притом как в привязке к Южно-Африканскому Союзу, так и отдельно. Есть у нас и интересы сугубо местнические, связанные с развитием сугубо нашей, русской государственности и промышленности.