Кира Калинина - Змеиный медальон

– Лося, что ли? – Кешка соскочил следом.

– Ну, лося не лося… Не, на лося мы летом не ходим. Можно, конечно, но трудненько. А зимой видно далёко и листва, слышь-ты, прицел не застит. Мы его в зраки бьём. Сразу в оба. Сядут на деревьях два стрелка, вот хоть бы я и Чурся, загонщики на нас лося выведут. Мы с Чурсей перемигнёмся, раз-два и – вжжик! Хорошо, ежли враз попадём. А то он башкой мотнёт, и стрела мимо проскочит. Или ранит куда… Вот тогда разбегайся, братва!

– Врёшь ты всё, – сказал Кешка.

Блошка заржал.

– А ты тоже – на лося! Лось в наших местах – хозяин. Его даже медведь сторонится.

– Так чего ж у вас ограда такая хлипкая? Лось её вмиг проломит.

– Не-а, не проломит, – Блошка расплылся в гордой щербатой ухмылке. – У нас тын заговорённый. Не то что зверьё лесное, нечисть всякую внутрь не пущает, откуда она ни зайди, хоть из-под земли, хоть с неба. Даже ракены к нам не залетают. Так-то.

– То есть по деревне можно спокойно ходить под Красной Луной, и ничего тебе не будет? – проявил осведомлённость Кешка.

– Да кажись, – Блошка замялся. – Мара, слышь-ты, говорит, кто сам беды не ищет, за тем и деды с небес приглядывают.

Бережёного бог бережёт, перевёл для себя Кешка.

Коротышка полез за ворот рубахи, вытащил наружу комок перьев и звериных зубов на кожаном шнурке.

– У меня оберег серьёзный, охотничий. Сама Мара заговаривала.

– Сама… А что, ещё кто-то может?

– Да девки наши пробуют. Маниська вон. Мара её отличает. Но Маниська больше по бабской части – хвори ихние, роды, детишки…

– То есть она тоже ведьма?

– Да какая из неё ведьма! – Блошка замахал руками. – Кто её слушать будет, Маниську-то?..

– А Мару, значит, слушают?

– Мару? – рыжий человечек повернулся к Кешке, глянул в упор. Снизу вверх, а показалось, что наоборот. Лёгкость исчезла из его тона. – Мара – это другое. Кто Мару не слушает, тот дурак!

Кешка кивнул. Люди в деревне, родители Блошки, Маниськи, Прыни и остальных, не слушали. Их дети усвоили урок.

Некоторое время шли молча. Наконец Кешка решил, что выждал достаточно.

– А как Мара стала ведьмой? – он постарался изобразить уважительное любопытство.

Блошка фыркнул.

– Почём я знаю? Дед мой ещё без портов бегал, когда она в домике старого Роха поселилась. Поперву боялись её, однако ж уважали. Рох-то, слышь ты, знахарем был. Помирать собирался. Мара его выходила, так он потом лет десять ещё козлом скакал.

Когда дед бегал без порток… То есть минимум полвека назад, прикинул Кешка. Хмыкнул. Он бы старухе меньше двухсот лет не дал. Именно потому, что столько не живут.

– Наши гадали тогда, кто первым к предкам уйдёт – Рох таки или Мара. А бабы потихонечку к ней шастали, и всем она помогала. Потом даже в деревню перебралась, к Роховой дочери. А Рохова дочь Маниське матерью приходилась… Ой, глянь-ка! Попался, голубчик!

Кешка и не понял сразу, куда Блошка смотрит: длинное бревно среди вороха ветвей, обрубков палок, окровавленных перьев… Мёртвая птица лежала, распустив из-под бревна чёрно-белые крылья.

– Тетерев? – спросил Кешка.

– Глухарь. И здоро-овый, – Блошка одобрительно цокнул языком. – Ладно, пошли.

– Не заберём его?

– Не, ребятня потом пойдёт ловушки проверять, прихватит. А нам что, с собой его весь день таскать?

Кешка пожал плечами. Нет – и не надо.

– Так что Мара?

– А что – Мара? – Блошка смерил его взглядом. – Что ты к ней прицепился? Если хочешь знать, это она нам сказала, что ты придёшь.

Ничего Кешка толком из него не выпытал. Объявила Мара, что явится человек с Той Стороны. Надо его встретить и к ней препроводить. Живым и целёхоньким. Послала ребят к сожжённой деревне. Они припозднились чуток. Засекли пришлого, когда уже на холме стоял, озирался. И больше из виду не теряли.

Вели его, следили – чуженин-то, похоже, сам прямиком к Маре направлялся. Любопытно им стало – найдёт дорогу или нет. Но сказано же: препроводить. А если он сам на место явится, то они вроде как указания не выполнили. Да и боязно потустороннего в сельцо допускать. С виду вроде человек, а там кто знает…

Блошка шёл впереди – легко, уверенно. Подпрыгнул, сбив наземь шишку с ветки над головой, поднырнул под длинный сук, выпрямился… Сверху ему на спину метнулось что-то мохнатое размером с белку. Кешка крикнул: "Берегись!" Вскинул руку – смахнуть… Остроносый зверёк с бурыми леопардовыми пятнышками на палевой шкуре приник к Блошкиной шее и сердито зачирикал на Кешку, разинув пасть с острыми зубами. Блошка погладил узкое тельце.