Ана Сакру - Мой чёртов Дарси

Нужно выяснить, когда виконт собирается объявить о нашем союзе. Попытаться уговорить его сделать это как можно позже. И кто знает, что произойдет… Может быть, я встречу человека, который действительно влюбится в меня, а я в него. Раз уж все равно замуж выскочить необходимо, то пусть это будет хотя бы освещено взаимной симпатией. От этой идеи улыбка само собой расцвела на моем лице, и воздух показался слаще. Хоть какое-то осмысленное решение было принято. Прикрыла глаза, подставляя лицо ласковым солнечным лучам.

– Мисс Пеневайз, – Фло махала мне, торопливо идя по тропинке, – Я вас обыскалась. Миссис Дурслей прибыла. Ее уже устроили. Ждет вас к обеду.

Странно, но именно в этот момент тучка, непонятно откуда взявшаяся на девственно чистом лазурном небе, закрыла солнце. И тень накрыла лицо. Так себе предзнаменование.

– Что ж, не терпится познакомиться, – пробормотала я, убирая выбившуюся прядку, и проследовала за Фло, морально готовясь к предстоящей встрече.

12

– Миссис Дурслей, – улыбаюсь во все тридцать два и оседаю в неуклюжем поклоне. Распрямляться не хочется. Да и пригвождающий взгляд из-под пенсне не дает. Ну все, мне конец. Рассчитывала на престарелую Мэри Поппинс, а заполучила толстую Круэллу Де Виль. Малодушно захотелось так на полусогнутых и удалиться из столовой, но не удивлюсь, если у нее с собой ручной волкодав, который тут же бросится в погоню и с позором вернет на место.

– Мисс Пеневайз, – тянет моя дуэнья скрипучим голосом, – Ваш книксен ужасен. Впрочем, наверно сложно быть элегантной с такой простонародной фигурой. Любите пирожки с парным молоком? Заметно…

И моя челюсть стремительно летит вниз. Вот это приветствие. Мне одной кажется, что такое заявлять незнакомому человеку, мягко говоря, не вежливо. Что ж, ну, погоди, старая карга. Я тоже так умею. Распрямляюсь и дарю ей одну из самых приторных своих улыбок.

– Ну, к пирожкам, очевидно, пристрастие испытываю не только я, – обвожу елейным взором пышную фигуру дамы, нарочно задерживаясь на угрожающее гигантском бюсте.

– А вот насчет свежести вашего молока позвольте усомниться. Больно у вас цвет лица нездоровый, или это возраст? Все мы увядаем со временем…Прискорбно конечно…

Театрально вздыхаю и усаживаюсь напротив. Передо мной тут же оказывается глубокая тарелка с чем-то подозрительно зеленым. Я гипнотизирую ее, пытаясь определить содержимое. Суп- пюре? Из чего? Ах, неважно. Кошусь на приборы и с облегчением нахожу ложку. Все это время моя милая собеседница, ошалев от данного отпора, беспомощно хлопает глазами. И уж совсем неожиданно вдруг заходится приятным грудным смехом.

– Вы поразили меня, мисс Пеневайз, – доверительно выдает матрона, убирая из уголка глаза выступившую слезу, – Думала, опять весь сезон буду цербером сторожить невинную овечку, от одного взгляда на которую зубы ноют от тоски. Знаете, бедность – не порок, но порождает другие пороки. Например, мою беспринципную продажность. Я – лучшая компаньонка во всей Англии, но кто бы знал, как устала я от наивной восторженной глупости своих подопечных. И вдруг вы… Надеюсь, мы подружимся. Но книксен, мисс Пеневайз, и правда, ужасен, уж простите.

И второй раз за минуту знакомства с этой поразительной женщиной мою челюсть побеждает земное притяжение.

– Я… – замираю с ложкой, поднесенной ко рту, а потом быстро благодарю бога за этакий подарок судьбы, и улыбаюсь компаньонке.

– Зовите меня просто Анна, миссис Дурслей, очень вас прошу. И я буду рада стать вашим другом. Тем более, что манеры мои действительны ужасны. Жизнь в глуши, в деревне накладывает страшный отпечаток. Я это осознаю, а потому счастлива целиком положиться на вас. Ваша задача – в кратчайшие сроки сделать из меня хотя бы подобие леди, которую виконту Мадерли не стыдно будет представить своей невестой.

И я салютовала миссис Дурслей чашкой с чаем.

– Охохо, – ее светлые глаза лукаво блеснули, – Да это вызов, я и его с удовольствием приму.

Что ж, суп оказался на удивление вкусным, а миссис Дурслей на счастье прелюбопытнейшей особой. Теперь хотя бы один танец выучить и все. День удался.

13

– Влево, ну влево же, мадмуазель Пеневайз, и рука! Где ваша рука? – месье Дюжо в сотый раз закатывает глаза, а я прямо слышу, как он мысленно добавляет " твою мать".

Наши глаза скрещиваются в неравном поединке, и через секунду я, бордовая от усилий, начинаю рассматривать начищенный до блеска паркет.