Сергей Плотников - Отражение

Очевидную мысль, что Руке, несмотря на свои эмпатические способности, элементарно плохо знает собственную дочь, я, разумеется, не озвучил и постарался придавить, дабы партнёрша её не «услышала». Когда я в первый раз сказал о своём желании после средней школы перейти в экстернат, мои родители мне устроили форменный разнос, причём даже не выслушав моих аргументов. Только с третьего захода мне удалось добиться, чтобы меня хотя бы стали слушать – и это с шармом, заметьте!

– Скажу маме, что я не буду вести себя как ребёнок. Пусть расскажет всё, как есть, – обдумав, сообщила мне Ми. – Правильно?

– По крайней мере – попробуй, – не стал отговаривать я, уступая контроль над телом хозяйке.

– Вот. – Руке, вернувшаяся на кухню со своей любимой чёрной дамской сумочкой, выложила на стол… стопку прямоугольных жёлтых металлических пластинок с закруглёнными краями. На поверхности была отчеканена пара иероглифов.

– Золото? – Мирен, оторопевшая не меньше меня, подняла одну расчётную единицу, зачарованно разглядывая её с обоих сторон. – Эм… «Один золотой лян». А это много?

– Порядочно. – Руке тоже взяла одну пластинку – занять пальцы. – Обычно, если продавец и покупатель знакомы, рассчитываешься, когда достаточная сумма накопится…

– Мама, скажи, мне всё ещё нельзя… выходить из дома? – отложив фундаментальное доказательство существования собственного государства колдунов и демонов, в лоб спросила Мирен, поймав взгляд родительницы. – Я ведь хорошо научилась себя сдерживать. Мне нужно научится чему-то ещё? Мам, обещаю, я не буду пороть горячку и буду выполнять все твои указания!

Руке застыла, а потом медленно отвела взгляд.

– Хорошо. Я сейчас всё объясню. Дай мне ещё минуту – с мыслями соберусь… Помнишь, я рассказывала тебе, почему мы опасны для окружающих, а они – для нас? – Такой тон от старшей Родики мы с Ми уже слышали однажды – во время «лекции» о проблемах демонов-эмпатов в обществе. – Потерявшая над собой контроль суккуба – это катастрофа для всех окружающих. Но держащая себя в руках суккуба… не становится безобидной. Скорее даже наоборот. Мы влияем на окружающих, на всех вокруг, кто подойдёт достаточно близко. Мы не можем не влиять, такова наша суть. Даже если ты ничего не хочешь от собеседника, за тебя сработают потаённые чувства: едва заметная приязнь или раздражение, просто хорошее или плохое настроение. Мы чувствуем и понимаем людей сердцем – и так же, сердцем, начинаем пытаться управлять ими. Ты ещё не испытывала этого… но, поверь, это как дышать. Через некоторое время разумный со слабой волей, оказавшийся рядом с тобой, будет подчиняться любой твоей прихоти, а с сильной – почувствует неодолимое раздражение. Тех же… существ, чья воля настолько сильна, чтобы игнорировать наше влияние целиком, в мире можно буквально по пальцам пересчитать. – Руке подняла глаза на дочь, на миг щит её воли опять дрогнул, но Ми просто не смогла прочесть тот клубок чувств, что за ним скрывался, – слишком уж много там было намешано. – Добившись власти над собой, мы получаем власть над всеми окружающими. Редко кто, получив подобные возможности, может удержаться… от искушения. Сначала ты заставляешь всех выполнять свои мелкие прихоти, потом запросы растут. Ты начинаешь презирать окружающих, начинаешь пользоваться ими. Начинаешь презирать весь мир, будто лежащий у твоих ног. А потом… Потом или кто-то рядом с тобой, покорённый, вдруг осознаёт своё положение, или ты натыкаешься на существо с волей сильнее твоей… – Руке зажмурилась и даже помотала головой, рассыпав свои шикарные локоны по плечам. – Я… я сама такой была. Но мне, в отличие от многих, повезло. – Мать Мирен сейчас была, что называется, «не здесь»: глаза её смотрели сквозь дочь, но видели что-то своё, недоступное другим. – В старину такие, как мы, очень редко доживали до старости. О наших «талантах» знали другие демоны и знали, как с нами бороться: ограничить свободу, не давать говорить, создать ужасные условия. И… пользовать за еду, когда все мысли суккубы только о том, чтобы доставить как можно больше удовольствия тюремщикам и таким образом не умереть от голода и побоев: дар-проклятье работал и здесь. От подобного… образа жизни рождались дети… девочки. Их судьба была незавидна. Очень везло, если ребёнка не держали как дикое животное в клетке с младенчества, уготовив роль постельной игрушки, а подбрасывали противнику в поселение. Этакое живое оружие – до одиннадцати – двенадцати лет, пока врождённые способности не проявятся, суккубу нельзя было вычислить. А потом, в какой-то момент массовая драка с убийствами воинов-мужчин друг другом… Иногда невольной виновнице происшествия после такого всё же удавалось сбежать. Те из них, что смогли превозмочь предначертанное, становились королевами своих маленьких отрядов из очарованных мужчин… И постепенно, шалея от вседозволенности, пускались во все тяжкие. Обычно они тоже плохо кончали… – Руке говорила спокойно, монотонно и невыразительно, но от этого сами слова действовали ещё сильнее. Даже меня пробрало до самых печёнок, а уж Ми вообще сидела ни жива ни мертва… но при этом продолжала держать эмоции в узде. – Когда стало известно заклинание холда, несколько источников Силы оказались под контролем демонесс со свитой. И ещё несколько перешло в руки вчерашних рабынь: многократное увеличение концентрации доступной энергии усилило и без того неслабые способности. Зато в обычном мире, без подпитки Силой, шарм работать переставал вовсе. Когда появились перевозчики и начали связывать холды между собой, во владениях суккубов уже сменилось несколько поколений. Где-то мирно, а где-то и принудительно, с кровопролитием. – Роксана механически отпила остывшего чая, чтобы смочить пересохшее от долгого монолога горло, по-прежнему глядя мимо дочери. У меня же начало складываться подозрение, что Руке в какой-то момент перешла с изложения собственных мыслей на пересказ чужих – уж больно по-существу и академично стал звучать рассказ. – Открытие маршрутного сообщения между местам Силы многие владеющие магией разумные расценили как возврат к старым временам. Возможность попасть к соседям, минуя долгое путешествие по миру, где отсутствует Сила, а результатом может стать бесцельное многомесячное топтание по окрестностям предполагаемого местонахождения купола пространственного заклинания в тщетных попытках отыскать вход методом случайного тыка, воодушевляла. Немедленно вспомнились старые долги и рассказы о былом, а возможность применять боевые заклинания и собственные способности в полную Силу вскружила головы почище перебродившего вина. Эти несколько десятилетий потом назвали «эпохой магических войн» – период битв за власть над все расширяющейся территорией, охваченной транспортной сетью перевозчиков. Суккубы тоже отметились в конфликте – и победами своих подконтрольных отрядов, которые теперь опять могли без проблем пополнять, и сами пополнив ряды пленников. Однако постепенно круговорот локальных конфликтов с захватами холдов сошёл на нет. Недавние противники договорились… и вместе додавили тех лидеров, с кем договориться не удалось. Увы, в их число несговорчивых попали и многие наши соплеменницы. Тех немногих, кого не удалось взять военной и магической силой, попросту отрезали от транспортных тоннелей, опять оставив вариться в собственном соку. Хрупкий мир постепенно стал прочнее: от конфликтов проигрывали все. Разумными были приняты негласные правила поведения, которые помогали решать противоречия мирным путём, ну или, по крайней мере, не начиная масштабных боевых действий холд на холд. Расцвела торговля, было запрещено рабство и захват чужих мест Силы – нас, тех, кто зависит от магии, итак по итогам эпохи войн осталось слишком мало. И демоны, и колдуны хотели жить мирно… и очень плохо относились к тем, кто им это делать мешал. К последним, в числе прочих, очень часто стали причислять суккуб… не без причины, как ты знаешь. И с закономерным результатом. – Руке наконец вышла из своего своеобразного транса и, отведя глаза, резюмировала: – С тех пор прошло несколько веков. Нравы стали мягче, многие забыли своё и чужое тёмное прошлое. Но… мы – по-прежнему изгои нашего мира. Некоторые нас ненавидят просто по факту нашего существования, многие только терпят, но и те, и другие – слегка опасаются. Остальные же… Суккубов осталось мало: у моей матери, твоей бабушки, была всего одна дочь, а ты – одна у меня. Я лично встречала других таких, как мы, за свою жизнь всего несколько раз. Когда я решила, что стала взрослой и сама могу за себя всё решать, когда перестала бояться себя и осознала, какая сила стоит за шармом, я решила отыграться за все эти годы мучений и унижения… даже не зная, что такое настоящие мучения и унижения на самом деле.