Андрей Красников - Уничтожение

— Бросьте, Элизабет. Вы мне не поможете и знаете об этом... Я позвал вас попрощаться и предупредить... Мне нравилось с вами разговаривать.

Джонс некоторое время помолчал, глядя на девушку. Затем облизнул губы и попросил принести воды.

— Мне в последнее время все сложно.

Доктор Кокс все же не выдержала и заплакала. Аналитик не обратил на это особого внимания.

— Я тут в последнее время изучал графики температур... Вы же знаете, что океан здесь после пролета подозрительно быстро остывает?

— Э... не уверена...

— Это была первая странность, на которую стоило обратить внимание. Вторая — это то, что на планете вообще существует жизнь. Ну, а потом, когда мы познакомились со здешними обитателями более подробно, все должно было стать окончательно ясно... Но всем было не до того. Лишь зима окончательно расставила все по местам.

— Вы о чем, Том?

— Вся планета представляет собой уникальную энергетическую систему, Элизабет.

— Э... И что? — доктор Кокс не очень понимала практическую ценность этих знаний.

— Вся планета, растения, животные, — все они буквально питаются энергией. Запасают ее во время проходов этого проклятого красного карлика, спокойно впитывают в летнее время. Но зимой энергия на планету не поступает. Зимой здешний мир или погружается в спячку или начинает борьбу за любые крохи энергии. Весь мир пытается оттянуть на себя кусочек одеяла. И именно поэтому температура настолько падает.

— Том, это все, конечно, интересно, но...

— Элизабет, не перебивайте. Проблема заключается в том, что здешним формам жизни тоже требуется размножаться и сделать это с помощью одной только энергии невозможно. Им нужен строительный материал для тел.

— И?

— Скажите мне, Элизабет... Когда на Земле происходит размножение у животных?

— Весной... — Лиззи начала понимать, к чему клонит аналитик.

— Именно. Я ведь даже в таком состоянии продолжаю получать информацию о корабле. Эти твари, которые сидят в реакторе, не так давно принялись размножаться. Если к активной зоне реактора изначально подобралось всего несколько штук, то сейчас счет идет на десятки. И буквально недавно поступили сведения, что они начали выбираться оттуда к людям...

— Да, Тони рассказывал — он недавно встретил сразу двоих.

Джонс немного помолчал.

— Я думаю, что, как только настанет лето, на корабле нельзя будет оставаться.

— Но как...

— Не перебивайте, доктор. Когда настанет лето, эти твари действительно начнут размножаться и расти. Их уже достаточно много, чтобы представлять опасность — а станет еще больше. Они начнут есть все, что попадется под руку...

— Откуда вы знаете?

Аналитик некоторое время смотрел на Лиззи с доброй, почти отеческой, улыбкой.

— Они же уже начали. Пока они маленькие и их мало, они жрут трупы. Но это скоро изменится. И я вас позвал к себе только для того, чтобы сказать это. Элизабет, когда начнется лето, вас не должно быть на корабле.

После непродолжительного молчания Джонс откинулся на подушку и прикрыл глаза.

— А сейчас, доктор, я попрошу вас покинуть меня. Не нужно вам это все. Идите.

Тони Хоук, оператор CNN. 1746.

Оператор, чертыхаясь, затащил в каюту увесистый тюк. Закрыл за собой дверь и устало привалился к ней спиной.

— Еле дотащил. Тяжелый.

— Главное, чтобы мы потом сумели с ним выбраться из корабля.

— Я, в принципе, нашел проход, — медленно произнес Тони, размышляя о реалистичности своего плана. — Не так далеко от нас был взрыв. Те направления, конечно, перекрыли, но не заваривали наглухо. Мы сможем выйти там на открытый воздух. Вода будет под нами ярдах в десяти, наверное. Придется прыгать.

— Я не смогу.

— Сможешь, милая. Сбросим плот, спрыгнем сами — и на берег. Главное, чтобы эти водоросли не появились.

Вспомнив прикосновение красных волосков, Тони невольно передернул плечами.

— А что с остальными? Ты собираешься им рассказать? Нужно, чтобы как можно больше людей узнало о том, что сказал Джонс.

Тони вспомнил лихорадочный стук за своей спиной, когда остатки экипажа, трясясь за свои шкуры, старательно перекрывали ему дорогу к спасению от черного котика.

— Нет! — затем ему вспомнилась Холли, плачущая на груди и он поправился: — Да. Но я не пойду к этим животным. Я схожу на мостик.

В этот раз по дороге оператору никто не встретился. Люди прятались где-то в других частях корабля — кто-то поодиночке, запершись в каютах, кто-то, наоборот, целыми толпами, оккупируя столовые и продовольственные склады.