Андрей Красников - Уничтожение

Коммандер нервно потеребил подлокотник кресла. Мысль о затоплении внутренних отсеков корабля казалась ему не самой желанной. А размышляющий по ту сторону экрана Джонс почему-то становился все мрачнее.

— У нас намечаются очень крупные проблемы, — наконец, соизволил сообщить он.

— Подробнее, — горько махнул рукой Рональд. — Я уже ничему не удивлюсь.

— Про солнце я как-то позабыл. А зря. Знаете, как разрушаются скалы? В маленькие трещинки попадает влага, замерзает и, расширяясь, разрушает породу.

Бойлз, сразу схвативший суть, от души выругался.

— Вот-вот, вы поняли. Сейчас солнце растопит здесь все. Теоретически, мы можем изловчиться и заварить внешнюю обшивку в то время, когда температура еще будет приемлемой. Тогда мы избежим этой проблемы. Но проблема с незваными гостями останется актуальной. Они продолжат ломать переборки, доберутся до реактора — и нам всем конец. Так что получается, что мы должны попробовать их уничтожить. Я предлагаю утопить. Для этого нам, кстати, придется приоткрыть кингстоны и набрать немного воды — чтобы прорехи гарантированно оказались под водой. Судя по всему, пары футов хватит — тот уровень, на котором они появились на корабле, почти под потолком палубы. Это не критично.

— Может быть, лучше все же отправить десантников?

Джонс некоторое время думал.

— Знаете, коммандер... Не мое дело — что-то вам советовать, но, если меня верно информировали, то сейчас десант нужно беречь, как зеницу ока. У меня тут сложилось впечатление, что назревает анархия и только морпехи способны ее предотвратить. А их осталось очень мало и неизвестно, сколько из них может погибнуть там, в стычке с этими тварями.

Коммандер, глядя в пол, размышлял.

— Поймите, Терон, их мы отправить сможем всегда. Но почему бы не попытаться решить проблему чисто техническими средствами?

Рональд, приняв решение, кивнул.

— Если предположить оптимистичный вариант, то они утонут, а мы останемся с несколькими заполненными водой отсеками, так? И во время последующего наступления холода вся эта вода, замерзнув, к чертовой матери сломает следующие стенки отсеков?

— Верно. Именно поэтому нам каким-то чудом нужно сначала запустить в отсеки воду, утопить тварей, затем заварить снаружи пробоины, а перед наступлением холодов пустить набравшуюся воду дальше. Либо откачать ее. Суть в том, чтобы не оставлять полностью заполненных отсеков. Запустим мы там в них снова обогрев или нет — дело десятое. Если что, просто будет еще несколько изолированных помещений. Но дальше все это не распространится.

— А вентиляция? По ней эти гады не убегут?

— Вентиляцию мы везде, кроме жилой части, уже наглухо перекрыли. Еще при консервации. Но, честно скажу, гарантии никакой. В конце концов, они через внешнюю обшивку пробурились.

Коммандер кашлянул и подвел итог:

— Получается, готовим команду подводников, готовимся открыть кингстоны. Затем, при достижении нормальной температуры за бортом, опускаем корабль, затапливаем отсеки с тварями, затем ставим заплатки, а перед самым понижением температуры немного сливаем воду. Так?

— Главное, чтобы эти сволочи утонули, — оставил мрачную ремарку Бойлз.

Элизабет Кокс, доктор медицины. 3388.

Лиззи хотелось плакать и биться головой об стену. С экипажем творилось что-то непонятное. Застарелые болячки начали выскакивать у людей с пугающей периодичностью. Каждый час — два-три пациента. Рак, сердечная, почечная, печеночная недостаточность. Язвы, гормональные сбои, гемофилия.

Молодой доктор сбивалась с ног, но сделать практически ничего не могла. Большинство нужных лекарств либо пропало в результате Инцидента, либо их в принципе на содержалось на корабле. Диагностическое оборудование осталось только самое примитивное. А что делать с диагностированным по картам пациентов раком, она вообще знала только в теории, да и то очень слабо.

Помогающие ей десантные медики, сначала улыбавшиеся неопытности своей коллеги, быстро прочувствовали ситуацию и взяли на себя все операбельные случаи. Уж что-что, а резать и зашивать им приходилось очень часто.

И вот, спустя всего лишь полтора дня после начала странной эпидемии, умер первый пациент. Авиатехник, сорок лет, стремительно прогрессирующий рак. И Лиззи ничем не смогла ему помочь — разве что облегчила страдания морфием.

— Доктор, здравствуйте... У меня, похоже, что-то с сердцем...

Ну вот, еще один пациент. Лиззи выдавила из себя кривую улыбку, усадила пациента в кресло и вызвала историю болезни. Ну да, легкий порок сердца, не позволяющий заниматься спортом, но в целом совершенно не мешающий жить. И вот, пожалуйста.