Андрей Красников - Уничтожение

Гамбургер получился неожиданно аппетитным на вид и приятным на вкус. И чего этим дурням не нравятся сухпайки? Неторопливо пережевывая свое творение, Фил продолжал прислушиваться к разговорам. Люди, несколько повеселевшие после выступления Энцо, снова начали мрачнеть. Кому-то не нравилось, что их переселили в тесные десантные казармы, кто-то так и не распробовал сухпаек и ругался на жратву, кто-то внезапно с чего-то вспомнил о далекой Земле. И все чаще и чаще звучали слова недовольства в адрес коммандера Терона и его штаба. Особенно сильно разорялся какой-то матрос, уже собравший вокруг себя немало слушателей. Фил, захватив остатки завтрака, притиснулся поближе.

— ...вы видите уже сейчас. Нас здесь в прямом и переносном смысле кормят дерьмом. Я вам сейчас напомню две вещи. А вы сами решите, что это значит. Все помнят, как мы лишились куска корабля? Все помнят, как мы разрезали переборки, чтобы избавиться от него? Кто-нибудь из вас думает, что на этой здоровенной хрени, которая пошла потом ко дну, не осталось живых? Есть такие идиоты? Вижу, что нет. Так вот, их всех отправили умирать на дно просто по прихоти командира. Потому, что там находились обычные простые моряки — такие, как мы с вами. На нас всем плевать! Хотите другой пример? Этот репортеришка, который не представляет собой ничего ценного для нашего корабля. Когда он оказался черт знает где, за ним гоняли беспилотники, сбрасывали ему припасы и стимуляторы, направляли его и, в конце концов, спасли. Почувствовали разницу? Множество наших братьев, погибших в мгновение ока, на одной стороне и один бестолковый штатский — на другой. А все потому...

— Мать вашу! — прорезался динамик. — Закончили жрать, дайте поесть и другим. Охота пообщаться — общайтесь в других местах. Поимейте совесть, бакланы бескрылые!

Со злым Энцо спорить никто опять не захотел и толпа начала аккуратно рассасываться по выходам. Недавний оратор, о чем-то оживленно разговаривающий с группой матросов, тоже вышел из столовой.

Фил покачал головой и проглотил последний кусочек гамбургера. Ему не нравилось нездоровое недовольство команды и красноречие неизвестного матроса. Так и до бунта в условиях ведения боевых действий недалеко. Десантнику, привыкшему есть, что дают, выполнять, что приказывают, держать закрытым рот и открытыми — глаза и уши, вся ситуация казалась какой-то дикой. Некоторое время он даже подумывал, не отправиться ли с докладом к капитану Лэксби, но, в конце концов, решил, что не стоит. Наверняка, кто-то и без него настучит.

Коммандер Рональд Терон. 3389.

Коммандер сумрачно рассматривал своего безопасника. Тот, чувствуя запах жареного, стоял навытяжку и ел начальство глазами. С учетом того, что он озаботился возвратом себе идеального внешнего вида, а Рональд лишь слегка привел себя в порядок, Найджел раздражал командующего кораблем с каждой секундой все больше.

— Значит, у нас там назревает бунт, а я узнаю об этом лишь под вечер? Найджел, твою мать, ты о чем вообще думал?

— Сэр, я узнал об этом недавно, сэр! После чего проводил изучение ситуации для того, чтобы дать более полный отчет, сэр!

— Найджел, не ори, говори нормально. И так голова еще болит. И что выяснил в итоге?

— В общем и целом, люди недовольны сложившимся разделением между командным составом и простыми матросами, механиками и прочими. Думаю, катализатором выступило то, что жизненные условия кардинально изменились всего за несколько дней. То был отдых, прогулки на природе, барбекю, а теперь — тесные казармы, отсутствие внятных занятий и плохая еда...

— То есть, нам что, не следовало их выпускать на отдых, что ли? — перебил Терон.

— Нет, думаю, это был правильный шаг. А ситуация все равно бы была напряженной. Так вот, команда с чего-то решила, что, раз мы в новом мире, то у нас у всех должны быть чуть ли не равные права и обязанности. А то, что мы здесь предаемся праздности и ничегонеделанию, в то время, как они там страдают, — это они считают вопиющей несправедливостью и чуть ли не приравнивают к кастовому расслоению, возможно, рабству. Точнее, пока еще они ничего такого не считают, более того, даже не догадываются о таком варианте. Пока что им просто не нравится теснота и сухпайки. Но через некоторое время в ходе риторики они точно додумаются и до таких эпитетов. И тогда будет уже труднее.

— Да чтоб они все сдохли нахрен, — в сердцах бросил Рональд. — Мало нам проблем. А чего они хотят и требуют?