Батарейка (СИ)

По мере рассказа Экор мило краснел и наивно хлопал ресницами, так, как будто никаких двойных толкований его рассказ и не предполагал вовсе. Но, как ни странно, Дальхаш вроде и не злился. Он только велел Экору снять рубашку, убедился, что все Знаки и Амулет Подчинения на месте, а потом заявил:

- Балую я вас, обалдуев. Скоро совсем на шею сядете. Вы хоть понимаете, какие слухи могут пойти? Тем более, что Дальхем всё ещё не проснулся? А если он проснётся и узнает о … о ваших совместных ночёвках?

- Так ничего же не было, - обиженно фыркнул я, - Мы просто спали!

- Похоже, именно этот факт тебя огорчает больше всего, - съехидничал Дальхаш, - смотрите, оба, чтоб больше такого не повторялось! Дальрин, Дальхем проснётся – тебе предыдущая порка раем покажется! А ты, Экор, что и вправду хочешь в подвале на цепи посидеть? Так я обеспечу! А там знаешь, какие крысы? Во какие!

И он показал нам руку от кисти до локтя. Но мне показалось, что ругался он не взаправду, по обязанности как-то, и наказывать нас всерьёз вовсе не намерен. Чудеса, да и только! Неужели новый Источник настолько размягчил сердце брата? Кстати, слова Дальхаша о крысах и подвале только Лик, бедолага, всерьёз и воспринял:

- Господин! – умоляюще заговорил он, - Господин, не наказывайте Экора, не сажайте его в подвал, он хороший! А крысы плохие, они больно кусаются! Экор больше не будет, он будет хорошим, правда-правда!

И тут же он бухнулся на колени, обняв ноги Дальхаша. Тот быстренько это дело пресёк, подхватил Лика на руки и сказал, что если Лик так хочет, то ни к каким крысам Экора сажать он не будет, простит на первый раз, но чтоб больше ни-ни!

Но только мы облегчённо перевели дух, как в комнату влетел перепуганный Моммо и заголосил:

- Господин Дальхаш! Скорее! Там Гатта насмерть убился!

========== Глава 41. Клятва. ==========

POV Егора.

В комнату влетел перепуганный Моммо и заголосил:

- Господин Дальхаш! Скорее! Там Гатта насмерть убился!

Что? Почему? Неужели он решился показать письмо кому-нибудь ещё? И ему прочитали всю правду?

Дальхаш резко повернулся и быстро вышел из комнаты вслед за Моммо, не говоря ни слова. За ним бросился Лик. Я же торопливо натянул штаны и рубашку и, не обращая внимания на рассыпавшиеся по плечам волосы, рванул следом. Дальрин успел одеться одновременно со мной, так что дверной проём мы пролетели одновременно и бросились вниз, по лестнице, во двор.

Гатта лежал на булыжниках двора – маленькая, жалкая, изломанная фигурка. Слуги и Стражники столпились вокруг него, Фехт, стоящий на коленях, бережно поддерживал голову Гатты, у которого на губах лопались кровавые пузырьки. Кровь текла из носа, из ушей, шея была как-то неестественно вывернута, правая рука похоже сломана, что ещё - я даже не хотел и думать.

- С верхней галереи сиганул… - донеслась до меня реплика кого-то из Стражников. Я невольно поднял глаза. Верхняя галерея замка находилась на уровне этажа этак третьего. Может, и не особо высоко, но прыгать на булыжники не рекомендуется никак. И тут я заметил, что в левой руке Гатта всё ещё сжимает проклятое письмо. Значит, кто-то его познакомил с подлинным текстом. И я почувствовал, как во мне медленно нарастает злоба. Убью. Точно убью. Даже для этого поганого мира - это чересчур. Это просто последняя капля.

Но тут Гатта слабо застонал и открыл глаза. Он ещё не умер? Так может… может, можно ему помочь? И я с надеждой посмотрел на Фехта. Тот встретился со мной взглядом и покачал головой. Но тут вмешался Дальхаш:

- Ты можешь помочь ему, Фехт?

- Нет, - ответил Фехт, и у меня внутри всё оборвалось, - моей Силы хватило только на то, чтобы наложить заклинание обезболивания. Но вот вы – можете, Господин Дальхаш.

Вся массовка с надеждой воззрилась на Дальхаша, видно, что к Гатте многие относились хорошо и жалели его. Но просить, кроме Фехта не осмеливался никто. Всё понятно. Не обязан Благородный Господин лечить какого-то простеца. Но я не промолчу.

- Господин Дальхаш, помогите Гатте, прошу вас, - сами собой шевельнулись мои губы.

- Брат, пожалуйста! – присоединился ко мне Дальрин, - Ведь он умирает!

Дальхаш посмотрел на меня:

- Ты так хочешь, чтобы он остался в живых?

- Да, - ответил я.

- Тогда именно тебе придётся заплатить за это.

- Чем? – зло спросил я, - У меня ничего нет, чем вы бы уже не попользовались, Господин.

Дальхаш усмехнулся, и я понял, что грядёт очередная пакость. Но я не могу останавливаться. Если Гатта умрёт – эта смерть будет и на моей совести. Дальхаш тем временем протянул мне руку с перстнем. В перстне был камень странного серо-чёрного цвета, не огранённый, а отполированный – как капля мутной воды.