Виктор Мурич - Путь голема (СИ)

И был в голосе столько тепла и любви, словно мы не один год вместе.

– То, что я, это точно.

– Не может быть, – встряхнула она головой, словно сбрасывая наваждение. – Невозможно.

– Отходи назад, – не оборачиваясь, сказала она. – Я прикрываю. В бой не вступай.

– Йесс, мем, – браво козырнул я. – Будет исполнено.

Она только хмыкнула и удостоила пренебрежительным взглядом.

Стерва, сто процентов… Знаю я такой взгляд… На третий день начинают – «ой у тебя так грязно, прибраться бы надо, а я пока в парикмахерскую схожу», «кружок поднимать надо когда пи-пи ходишь». Да ну их. Это моя грязь и мой кружок и делаю с ними что хочу.

– Это свои! – Ильич перехватывает руки Тимохи, не давая замахнуться мечом. – Свои!

Тимоха зашипел от боли и выронил оружие:

– Ильич, вы мне чуть руки не сломали. Откуда в пожилом человеке такая сила?

– Откуда и у тебя.

– От мамы с папой?

– Нет, от бога.

– Что тут, черт возьми, происходит? – завопил Прыщ. – Кто это еще?

– Мы вовремя? – поинтересовалась девушка со шрамом.

– Могли бы и раньше, – недовольно буркнул Ильич. – Заждался.

– Были трудности… Это он? – она кивнула в мою сторону. На ее вполне милом, если бы не шрам, лице сомнение борется с разочарованием. – По крайней мере, гвардейца он смог удивить. Не часто они сопротивление встречают.

– Как планируешь вытаскивать нас отсюда? – спросил Ильич.

– Есть в запасе один транспортер.

– Куда?

– Не знаю, – криво ухмыльнулась девушка.

– Тоже хорошо, – рассмеялся Ильич. – Ты не меняешься. Впрочем «не знаю» в данном случае лучше чем «здесь».

– Вопросы задавать можно? – поинтересовался я.

– Не сейчас Дима, не сейчас, – сказал босс.

Ее спутники отгородили нас от скучающего гвардейца живой стеной и обнажили короткие мечи.

Гвардеец обернулся и посмотрел на императора. Судорожно сжимая побелевшими пальцами перила ложи, тот утвердительно кивнул.

Мелькнув ласточками, к моему противнику присоединилось еще четверо гвардейцев. Таких же быстрых, ловких и неотличимых друг от друга. Мне показалось, что они даже песка коснулись подошвами черных сапог одновременно.

Зная возможности одного, с уверенностью могу сказать, что впятером эти удальцы способны выкосить армию. И эта шестерка накачанных ребят, закамуфлированных под местное крестьянство для них не преграда. Никакая вера в глазах не остановит молнией разящий клинок. И крепкий бицепс тут не помощник.

– Уходим! – крикнула девушка боссу.– Забираем его, – она указала на меня, – и уходим. Бойцы отвлекут врага и сразу за нами.

– Забрать всех! – скомандовал Ильич. – Прикрывать отход. Любой ценой!

Ох, не люблю я фразы подобные этой. Любая цена вмещает в себя неизмеримое количество жизней, оборванных одним вот таким приказом. Взять сопку любой ценой – и пошли в лобовую, в чистом поле редкие шеренги красноармейцев. Тому кто отдал приказ глубоко наплевать, что до дзота дойдет каждый десятый… Или никто не дойдет. И полетят похоронки… в Россию, Украину, Белоруссию, Казахстан и остальные республики, составлявшие нашу когда-то великую Родину, извещая родных что, мол, так и так, погиб ваш родной и ненаглядный геройски в неравном бою. И никто ведь не напишет, что он был всего лишь мясом, которое отвлекало врага от главной ударной группы, которая успешно смяла противника с правого фланга. Я никогда бы не смог быть полководцем и ставить цель выше человеческих жизней.

Проквакав приказ спутникам, на лицах которых мгновенно появилась готовность умереть за правое дело, девушка выхватила из кармана стеклянный шарик размером с бильярдный и что-то крикнув, ударила ним о землю. В небо ударил столб синего пульсирующего пламени. Опережая метнувшихся к нам гвардейцев, она одним взмахом отправила в пламя сначала Лилю и сопротивляющегося Прыща, а следом и меня с Тимохой. Ильич прыгнул следом. Уже сквозь синюю пелену вижу бросившихся на перехват парней с короткими мечами. Викинг, махнув нам рукой на прощание, затянул грустную песню и враскачку пошел в атаку.

Все-таки он смог преодолеть свой страх. Прощай храбрый воин, безболезненной тебе дороги в Вальгаллу в сопровождении прекрасных валькирий. Не сомневаюсь, что предки признают тебя достойным места рядом с собой и пенный кубок поднимется во славу воина вступившего в неравный бой с силой, которую невозможно победить. Твои потомки, если конечно узнают об этом, обязательно сложат песню, которая проживет в устах скальдов не одно столетье и прославит твое имя.