Купава Огинская - Обрученная

Я активно закивала, подтверждая его слова. Женишок у меня, конечно, тот еще страх, но хотя бы сообразительный.

– Ну и как долго мы тут стоять будем? – недовольный Гарс осмотрел безлюдную улицу. Странно, все-таки, что тут никто не ходит. – Скоро селайа поплывет, а я еще после прошлого раза слух полностью не восстановил.

– Се… чего?

– Селайа, – повторил он, – рыба такая. У них на этой неделе период миграции. Каждый год в одно и то же время эта дрянь здесь проплывает. И звенит просто ужасно. Давно бы уже пора заслоны установить, но императрица нам досталась жалостливая и не очень… дальновидная. Запрещает хоть что-нибудь с ними делать. Единственная радость – они изумительно вкусные.

Я по-новому взглянула на закрытые магазинчики, на плотно прикрытые ставни домов, поднимавшихся над нами на высоту до четырех этажей, на совершенно пустую улицу…

И на кучера, нервно ерзавшего на облучке.

– Валим отсюда, – решила я, первой бросившись к карете. Оно мне надо, оглохнуть в самом расцвете лет?

К большому двухэтажному дому без двора и сада, как это было у четы Эллэри, мы подъехали спустя каких-то десять минут, что вызвало у меня вполне закономерные подозрения – а не катали ли меня по городу, посчитав, что гнетущая обстановка кареты как нельзя лучше подойдет для допроса?

Уж очень быстро мы добрались до дома Вэйда после того, как я ответила на все вопросы, на какие смогла.

Темный, высокий и величественный, выделяющийся своей мрачной красотой на фоне светлых, каких-то праздничных домов по соседству, увитых виноградом и незнакомыми мне, но очень интересными цветками, снаружи он казался очень интересным.

А внутри… я как-то сразу поняла, что допрос можно было бы проводить и здесь.

Все оттенки темного, разбавленные кое-где золотым. Очень красиво, я бы даже сказала изысканно, но как же все-таки депрессивно.

Темные деревянные панели. Тканевые обои угольно-серые, вышитые черной шелковой нитью. В эту угнетающую мрачноту очень гармонично вписывался мой угрюмый женишок.

А я вот нет. Я же, блин, миленькая!

Зачем меня сюда?

Джая Шад – умница, красавица и племянница моего ужаса, была просто удивительно похожа на своего дядю… и в то же время непохожа.

Темные волосы, темные глаза, правильные черты нежного лица и легкая, можно сказать аристократическая бледность, на фоне которой тонкие синеватые нити вен на запястье выглядели просто завораживающе. И все же, в лице ее была приятная, едва заметная мягкость, которой не хватало Вэйду, именно эта деталь так разительно их отличала.

Джая выглядела как настоящая леди, хотя воспитание ее об этом и не говорило.

– И что, она действительно ничего не помнит? – ураган из шуршащих юбок, синей ткани и белых кружев ворвался к мою новую, совсем неуютную комнату, когда Гарс, выгнав слуг, затащивших на второй этаж два неподъемных кожаных сундука с вещами и один саквояж со всякими мелочами, решил не терять времени даром и для начала взять у меня кровь.

– Все необходимое у меня с собой, – заверил он, разворачивая на круглом столике темного дерева патронташ, в гнездах которого ютились какие-то скляночки, подозрительный сверток и целых три стеклянных шприца разных размеров. Набор с иглами, разумеется, также имелся.

Я еще была не готова расставаться со своей родной кровью, о чем сразу же и заявила.

Гарса моя несговорчивость опечалила, но от идеи немного обескровить «вредную девицу» не отвернула. В итоге, Джая со своим в высшей степени нетактичным вопросом ворвалась в комнату как раз в тот момент, когда мы кружили вокруг кушетки. Отравитель со шприцем в руках, я с подушкой…

Вэйд, отказавшийся спасать меня и помогать своему другу, просто наблюдал за нами, привалившись к стене и сложив руки на груди. Развлекался, стало быть.

– Чего? – я случайно отвлеклась на ввалившуюся в комнату леди и пропустила момент, когда Гарс кинулся ко мне.

А он пропустил подушку. Хорошенько впечатав свое мягкое орудие в его рожу, я воспользовалась ситуацией и бросилась к двери.

Джая, шокированная увиденным, послушно отшатнулась в сторону, давая мне сбежать. Слуги, принесшие ей столь замечательную сплетню о моей амнезичности, видимо, не уточнили, что Селина теперь не только ничего не помнит, но еще и очень агрессивна. Хотя, откуда бы им об этом знать?

Уже на лестнице меня настиг гневный рев Отравителя:

– Селина! – А потом не так стеносторясательно, но тоже очень зло: – Почему ты ее не задержал?!