Ника Лисицына - Хранительница

– КРИС! – бросившись к парню, я со страхом перевернула его на спину. – Крис!

Лицо – белее мела, а на губах лёгкая синева.

Первое, что я испытала в этот момент, это самый настоящий ужас. Но несколько мгновений спустя уже практически подкравшаяся паника отступила, и я смогла взять себя в руки.

Первым делом проверила пульс, тот оказался очень медленный и прерывистый.

Что могло с ним произойти? Может, простудился? Но если это так, то с чего вдруг он потерял сознание? Да и эта странная бледность…

Ужасная догадка чуть не заставила меня задохнуться от страха. Уже протягивая руку к его рубашке, я знала, что под ней увижу.

Три раны на груди с уже чернеющими краями и одна на руке.

Неужели это случилось в момент падения со скалы? Хотя… мы же были как на ладони во время прыжка в воду, а это несколько секунд. Выходит, он отбил тогда не все стрелы. Но почему он не сказал о ранении мне? И как он вообще смог выбраться из воды, да ещё и меня вытащить?

Десятки вопросов пронеслись в голове в мгновении ока, и тут же пришло осознание. Не сказал, потому что ни один мужчина не станет жаловаться первой встреченной девчонке о своём ранении, тем более той, кого по какой-то причине призирает.

Как смог выбраться и вытащить меня? Как он и сказал ранее, это его работа. Но Боже, что же мне-то теперь делать?

Некоторое время спустя, чуть ли не ругаясь вслух, я кое-как смогла водрузить его себе на спину.

Один Бог только ведает, каких усилий мне стоило пройти оставшиеся несколько сотен метров по скалам, но я сумела дотащить свою ношу до тропы, ведущей в лес.

Повалившись на колени от тяжести, кое-как выбралась из-под Криса и стала глубоко дышать, пытаясь перевести дыхание.

Времени прохлаждаться не было, поэтому найдя пару больших веток, соорудила что-то вроде носилок, перевязала их верёвкой и сделала большую петлю, чтобы удобно было ухватиться. Затем, сгрузив Криса поверх носилок, потащила.

Вы даже и представить себе не можете, насколько тяжёл здоровенный мужчина.

Пару часов я ещё продвигалась вперёд, периодически делая короткие передышки, но потом силы мои иссякли. Опустившись прямо на землю, посмотрела на уже темнеющее небо.

Скоро нужно останавливаться на ночёвку, а как долго ещё до охотничьего домика, одному Богу известно.

Поглядев на свои руки, поморщилась. За это время они покрылись кровавыми мозолями и жутко болели. «Да уж, вряд ли я смогу продолжать тянуть верёвку такими руками и дальше».

Недолго думая, обвязала верёвкой талию и снова тронулась в путь. Теперь стало немного легче, вернее уже не было той пульсирующей боли, и это радовало.

Каждый раз, когда я останавливалась, чтобы перевести дыхание, проверяла Криса. Тот был всё ещё без сознания.

Сил передвигаться уже практически не осталось, и я, уже решив остановиться прямо посреди леса и отдохнуть до утра, наконец-то смогла разглядеть вдалеке небольшой домик. Хоть на улице и было уже темно, но лунный свет охвативший строение придал мне сил.

Казалось бы, вон он домик, но я плелась настолько медленно, что у меня даже мысль закралась, что до него я сегодня не доберусь. Но как бы там ни было, я всё же преодолела разделяющее нас расстояние и, приблизившись к нему, устало опустилась на крыльцо.

Позволив себе лишь пять минут передышки, поднялась и вошла внутрь.

Как я и предполагала, в домике никого не было. Нащупав в своей сумке фонарик, осветила помещение. Оно оказалось небольшого размера. Слева от входа полки, в дальнем правом углу стоит кровать, застеленная шкурами. В правом ближнем углу стоит печь, а по центру – стол и пара лавок. Что ж, неприхотливо, но самое нужное тут всё же имеется.

Выйдя наружу, снова взялась за верёвки и с трудом переместила Криса в дом, а там уже кое-как затащила его на кровать.

Сил уже ни на что не осталось, поэтому я просто удобнее положила ветки, что служили носилками, и легла прямо на них.

В сон провалилась незаметно.

Утро добрым не бывает. Эту истину я запомнила ещё со школьной скамьи, и убеждалась в её правдивости в течение следующих пятнадцати лет обучения, сначала в школе, а потом и в академии. Но сегодняшнее утро превзошло все мои обычные страдания.

Мышцы ломило так, словно я сутки напролёт занималась различными растяжками и подъёмом тяжестей. Пальцы сжать невероятно больно из-за полопавшихся мозолей. В носу свербит, в горле першит, и ко всему прочему, головная боль сводит с ума. Всё-таки я вчера умудрилась простыть.