Рина Ских - Ваш ход, Светлейший

– Это не мой ребенок! – возмутилась я.

Парадокс: ребенок прекратил плакать и просто молчал, слегка покряхтывая.

– Мы знаем, не нервничай, – успокоил меня Аэрон.

Следом за ними вышел мужчина лет сорока. Он посмотрел на меня и на ребенка у меня на руках.

– О, Джером уже переродился? Как вовремя. Я же говорил, что со дня на день – вам даже не придется задерживаться у нас, – радостно воскликнул он, обращаясь к Аэрону.

– Да, прекрасно. Злата, все в порядке? – отмахнулся Аэрон от старосты и обеспокоенно обратился ко мне.

– Нет. Не в порядке. У меня на глазах только что сгорел мужчина. На мои крики никто не прибежал. А затем я увидела среди пепла ребенка! Я никогда прежде не видела детей так близко! – начала заводиться я.

Самой же было страшно опустить взгляд вниз. Ребенок вел себя смирно, не плакал, не ворочался. Но мне было страшно ощущать его горячее мягкое тельце у себя в руках.

– Так мы же сказали тебе, что это деревня фениксов, – удивился Елисей.

– Ты раньше не видела фениксов. Верно? – осенило вдруг Аэрона.

Я лишь угрюмо кивнула. Только сейчас меня отпускало от пережитого ужаса. Я ощущала, как по щекам продолжают течь слезы.

– А ведь правду говорит, – растерянно сказал Кристоф.

– Ты испугалась? – виновато улыбнулся Аэрон и, приблизившись, обнял меня.

Тем не менее, ребенка старался не задеть. Что, тоже никогда не видел таких маленьких детей?

– Староста приглашает нас разделить трапезу с ним и его семьей, – громко сообщила Линда.

Я отошла от Аэрона. Поесть я бы не отказалась. К счастью, уже окончательно избавилась от валерьяновой зависимости, и аппетит у меня стал как прежде. Но ребенок все еще оставался у меня.

– А ребенок? – растеряно спросила я.

– Удивительно, что ты не видела фениксов до этого. Но не суть. Джером сирота. Его ближайшие родственники живут в столице. Нужно, чтобы кто-то его туда отвез. А мы все равно направляемся в ту сторону, так что ты как нельзя вовремя попалась ему на пути. Кстати, как ты его нашла? – пояснил Кристоф, запутав меня этим еще больше.

– Он сам ко мне подошел. Теперь понятно, почему он обрадовался, когда я сказала ему, что направляюсь в столицу, – поняла я.

Вскоре мы уже сидели у старосты в доме за столом. Джерома куда-то на время унесли. Вроде бы, в деревне было несколько кормящих матерей, что пока накормят и этого ребенка. Насколько я поняла, они же и нацедят молока нам на дорогу. По всем законам жанра, кто-то из компании Светлых должен быть магом. Ну или кто-то из жителей деревни. Вот и зачарует молоко, чтобы не скисло. Честно признаюсь: наличие в нашей команде ребенка меня очень сильно пугало. Ну ладно. Посмотрим еще.

За столом воспользовалась моментом и села рядом с Мирандой, чтобы обо всем ее расспросить. Та, наверное, предчувствуя мое любопытство, пыталась усиленно делать вид, что занята едой по самое не могу.

– Миранда, кто такие фениксы? Если они возрождаются из пепла – откуда здесь кормящие матери? Расскажи о них, – попросила я.

– Ох, ну что с тобой будешь делать? Слушай. Фениксы рождаются как и другие расы. От отца и матери. Живут чуть больше, чем люди. Но когда приходит время умирать – возрождаются вновь. Каждый феникс проживает семь перерождений. В седьмой раз просто остается только пепел. Будучи ребенком, они не помнят свои прошлые жизни. Но в день их совершеннолетия память к ним возвращается. Что еще? Феникс может сгореть не только в старости. Это возможно также в любом возрасте после совершеннолетия. Просто при этом теряется его жизнь – должен был прожить сто сорок лет до старости, а прожил всего тридцать. И радиус пламени вокруг такого феникса возрастает в сотни раз. По этой причине с фениксами редко воюют. Но в войне с Темными их использовать нельзя – они нейтралы. Могут жить и на наших землях, и на Темных. Слезы феникса обладают исцеляющим свойством – залечивают любые раны. За свою жизнь женщина-феникс может родить по одному ребенку на одну свою жизнь. То есть, максимальное количество детей – семь. Это теоретически, а так все как и у всех. Бывают бесплодные. Бывает, не хотят больше детей.

– Хм. Спасибо, что объяснила, – улыбнулась я.

– А, и еще. Когда феникс только рождается – он должен быть с родными, иначе быть беде. Дети склонны к самовозгоранию. Пламя не такое обжигающее, как у взрослых особей, длится всего пару минут и не забирает жизнь. Но при этом может образоваться пожар или можно навредить кому-то, кто будет находиться рядом. Когда же родная кровь рядом, феникс реже воспламеняется. А если воспламеняется, то стоит родственнику лишь обнять малыша, как пламя исчезает, либо делается безвредным. Это у них на уровне подсознания. И дети-фениксы очень чутки на эмоции.