Анна Помогаева - Не верь глазам своим

Поднялся занавес и все твое предстали перед большим, во всю стену, студийным бета-зеркалом. Вдохновенно обращаясь к пустой, белесой с этой стороны глади зеркала, ведущий напомнил подразумевающимся зрителям о том, что сегодня начинается вторая неделя длительного предвыборного марафона и сказал несколько пафосных фраз о гражданских правах и обязанностях.

– В конечном итоге мы всегда выбираем сердцем, – заключил он свою вступительную речь, – поэтому сегодня мы будем говорить не столько о политических программах принцев, сколько о них самих, об их интересах и страстях. Итак, кто вы, господа? Начнем с вас, князь, – он важно, всем корпусом развернулся к Милону. – Скажите нам, вы разве не собираетесь вступить в брак? О помолвке Мансуто объявлено давно, а как насчет вас?

– Я надеюсь, мне повезло, – сказал Милон. – Я, видите ли, не приемлю договорные браки и поэтому до сих пор мне нечего было ответить на этот вопрос. В таких делах расчет неуместен. Я давно искал родственную душу, и нашел ее лишь сейчас, когда уже почти отчаялся. Однако и сегодня еще я не решусь назвать имя женщины, которая, как я мечтаю, составит счастье всей моей жизни. Я это сделаю лишь тогда, когда она даст мне на свое позволение.

Милон растекался патокой. Мансуто было неловко на него смотреть. Столь явная унизительность его внешности была досадным свидетельством отсутствия у Мансуто элементарного уважения к оппоненту.

– С нетерпением будем ждать имя вашей избранницы, – сказал ведущий Милону и обратился к Мансуто. – Теперь позвольте спросить вас, князь. Как так получилось, что у вас, у того, кто ни раз нападал на пристрастие к зеркалам, невестой является женщина, буквально не расстающаяся с альфами? Вам не кажется, что здесь есть некоторое противоречие?

– Здесь нет противоречия, – ответил Мансуто. – Я никогда не осуждал чьих-либо личных пристрастий, будь то категорический отказ входить под зеркала или стремление всегда находиться в их поле действия. Я выражал решительное несогласие с современной тенденцией абсолютизировать зеркальный облик. Такая тенденция ставит нас в зависимость от альф и делает нас самих беспомощными. А хуже всего то, что зеркальная внешность, навязываемая как норма, переводит акцент с живого внутреннего образа человека на формальный.

– Совершенно не согласен, – высказался Милон. – Зеркальная внешность не навязывается как норма, а воспринимается как таковая. А почему? Да потому что именно она обеспечивает нам единство. Когда разные люди видят одно и тоже, они и понимают друг друга гораздо лучше.

– Да, и куда легче поддаются манипуляции.

– Если бы у вас, Мансуто, шахты были зазеркалены, показания свидетелей имели бы смысл и разбойников удалось бы найти.

– Если бы у меня шахты были бы зазеркалены, разбой бы просто сопровождался звоном битого стекла.

Собственно, можно было ожидать, что дебаты непременно сведутся к вопросу об альфах. Ведущий мягко потушил нарастающий жар обсуждения, не вписывающийся в сегодняшний сценарий, и перевел разговор на бытовые детали, расспрашивая принцев об их любимых кушаньях, домашних животных и прочих создающих картинку мелочах.

После дебат, когда оба принца выходили из студии, Милон вдруг обратился к Мансуто.

– Князь, я хотел бы сделать вам предложение.

Шанса отказаться выслушать у Мансуто не было. Он кивнул, и они вместе прошли в гостевую комнату.

– Речь снова пойдет о той вещице из вашей коллекции.

– Нет, Милон, и речи быть не может. Я уже говорил, что не продам ее.

– Вы меня не вполне поняли. Я не прошу продать. Я хочу обменять.

– Обменять?

– Да, на вещицу равновеликой ценности. Колечко. Персональный стабилизатор. Знаете, что это такое?

Мансуто слышал о таких вещах, и, более того, очень давно и настойчиво искал. Милон смотрел на него с явной насмешкой. Можно было не сомневаться, что пусть и не столь откровенно и вызывающе, как это видит Мансуто, но Милон непременно на самом деле усмехается. Наверное, действительно странно то, что пылко проповедующий естественность князь, в то же время страстно мечтает получить вещь с эффектом универсального и вездесущего зеркала. Но что же тут поделаешь. Вот так оно и есть.

– И какие у вас условия? – спросил Мансуто.

– Я не хочу огласки. Не нужно, чтобы об этом писали. К тому же я не прочь получить жеребенка из вашей конюшни. У вас отличные рысаки. Вы дарите мне жеребенка и передаете ту вещь, я же, в качестве ответной любезности посылаю в ваше распоряжения ценного специалиста. Кольцо я передам с девушкой, которая знает об нем больше чем кто-либо. Разумеется, все будет оформлено должным образом.