Владимир Марков-Бабкин - 1918 - Весна империи

– Сейчас спит наша счастливая мама. Были тяжелые роды. Двойня, сама понимаешь. Тем более первенцы.

Будучи сама молодой мамой, сестра прекрасно все понимала.

– А ты, я вижу, хандришь?

Хмыкаю. Вот же ж проницательная у меня сестрица!

– А что, так заметно?

– Да. И это нормально. После сильного нервного напряжения такое случается. Беседа спасает лучше всего. Составлю тебе компанию.

– Спасибо.

Ольга отпила вина и бодро приступила к процессу «беседы», пытаясь вывести меня из хандры:

– Как решили назвать близнецов?

– В честь дедов – Александр и Виктория.

– Прекрасные имена! Я так понимаю, что если бы родились два мальчика, то были бы у нас Александр и Виктор? А если бы две девочки, то Александра и Виктория?

Качаю головой.

– Нет, не совсем. Если бы родились две девочки, то они получили бы имена Иоланта и Виктория. Имя Александр я бы все равно постарался приберечь для наследника, как дань уважения памяти отца и всего, что он сделал.

– Понимаю. Александр Четвертый должен занять свое место в славной истории России.

– Да.

– А если бы продолжали рождаться девочки?

Пожимаю плечами.

– Я бы провел изменения в порядок престолонаследия, установив, что корону наследует старший из детей императора, имеющих право на престол.

Помолчав, все же решаю добавить:

– Только, весьма вероятно, это изменение я внес бы сразу, если бы родились две девочки. Немыслимо на многие годы оставлять подвешенной ситуацию с престолонаследием. Я сам долгое время был наследником, пока у Ники рождались девочка за девочкой. Это было ужасное состояние и ужасное ощущение. И для самого Николая, и для меня, и для всей государственной машины. Элиты, чиновники, все посматривали в мою сторону, стараясь на всякий случай навести мосты. Лесть, намеки, подношения. Попытки связать меня какими-то обязательствами. Постоянные интриги. То же самое происходило сейчас и вокруг Павла. Я не мог этого допустить дальше. Хватит того, что Павел был целый год моим официальным наследником. Впрочем, что тут говорить, другие варианты были еще хуже, ведь тогда я сам с трудом его уговорил не отказываться от этого права.

– Да, я помню эту историю. Отказ Павла повлек бы за собой весьма серьезные осложнения с престолонаследием, а точнее, с результатом того, кто мог бы взойти на трон и, главное, что из этого всего бы вышло. Хотя как мне кажется, после гибели сына Дмитрия в Кровавую Пасху Павел стал всячески не желать взойти на престол и отказался бы от короны в случае чего.

– Возможно. Возможно, он сейчас облегченно крестится и ставит свечку за здравие Александра. А может, и нет. Время меняет людей. И власть меняет. Особенно власть.

– О да, это я могу сказать по себе. И особенно по тебе. Ты очень сильно изменился за прошедший год. Порой я даже не узнаю в тебе нынешнем того Мишкина, которого знала все эти годы.

Разговор в который раз приблизился к опасной теме. Впрочем, Ольга вновь не стала ее развивать, лишь обозначила свое мнение, не пытаясь высказывать какие-то выводы. А какие выводы она могла сделать? Разве она могла заподозрить во мне пришельца из будущего в теле ее родного брата? Хотя, разумеется, какие-то несоответствия должны бросаться ей в глаза.

Киваю:

– Вот я и говорю, что власть меняет людей. Особенно близость к трону, когда до него остается один шаг. У тебя, например, огромная власть в Ромее, и ты сестра императора. Но наследовать трон ты можешь в очень маловероятном случае, при котором в очереди впереди тебя не станет всех-всех наших родственников мужского пола, имеющих право наследовать престол. Плюс еще и нашей сестры Ксении. Так ведь?

– Так. Поэтому я сплю спокойно на этот счет.

– Именно! А Павел реально год был в одном шаге от короны. Сейчас он уже в двух шагах. И я постараюсь, чтобы в самое ближайшее время он оказался уже в трех шагах.

Сестра подняла удивленный взгляд.

– Это каким же образом? Вряд ли Маша сможет порадовать тебя мальчиком раньше, чем через год-полтора.

Киваю.

– Да, акушеры настаивают на одной беременности в два года.

– Ну вот.

– Нет, я не об этом говорю, а о том, что я хочу все-таки внести изменения в порядок престолонаследия в части наследования не старшим сыном, а старшим из детей, имеющих права на трон. Тогда Виктория станет второй в очереди на престол после Александра.

Ольга задумчиво смаковала вино. Наконец она заметила:

– Это будет непросто сделать. По крайней мере в части наследования российской короны. В Ромее, конечно, ты можешь установить что угодно, ведь Закон о престолонаследии пишешь ты сам. А вот даже в части короны Единства уже могут быть разночтения. Здесь нет однозначного решения. Тем более в России в октябре пройдут выборы в Госдуму, а ты можешь себе представить состав грядущей Думы.