Наталья Пашова - Мода-ретро и Растёсс

– Повезло тебе, новенькая! Сразу определили на лёгкий труд. – Вздохнул повар и жалеющим взглядом посмотрел на девушку. В глазах встающих со скамейки работников была не зависть, а всё та самая жалость.

– Пойдём обустраиваться на новом месте! – Позвал её Сергей.

– Иди, Серёжа, пока один. Раз уж меня назначили помощником повара, надо убрать после ужина. – Отказалась от приглашения Анжела.

Оставшись вдвоём с поваром, она немедленно приступила к расспросам.

– Как вас зовут? Сколько вам лет? И как вы попали сюда?

– Северьян. Раньше жил в деревне Растёсс. Попал в ловушку – серебристое колесо вместе с односельчанами. А сколько лет мне сейчас, не знаю. Здесь время идёт по-другому.

– Сейчас 2018 год.

Северьян присвистнул и тут же зажал себе рот рукой.

– Это что же выходит? 2018–1956 = 62 года прошло? На ту пору, как нас захватили в плен, мне было 28 лет. 62 + 28 = 90. Итого 90 лет?

– На такого древнего старика вы точно не похожи. А на сколько выглядите, сказать трудно. Эта борода делает человека старше. Почему вы не бреетесь?

– И рады бы это сделать. Только таких острых предметов нам не доверяют. Боятся, что мы против них повернём это оружие.

– И что, пробовали?

– И не один раз. По силе мы уступаем этим хозяевам. К тому же они обладают способностью пускать морок, то есть колдовство, глаза умеют отводить! – Ответил повар.

– Это как?

– Как бы гипнотизируют. Смотришь на одно, а видишь совсем другое. Ну и менять обличье своё, как ты сегодня видела сама!

– Ясно. А чем тогда мясо режете, если ножей вам не дают?

– Мне уже готовое приносят, порубленное.

– Траву тут какую-то ели. Значит, выход наверх всё же есть?

– Я думаю, если и есть этот заветный ход, надо через их деревню идти. А никто из наших там не был, кроме моей дочери. Но она к нам теперь не ходит с тех пор, как стала жить с одним из этих «хозяев». А траву выращивают здесь, в пещерах. Наши женщины работать туда ходят.

– А ваша дочка добровольно ушла к ним? И ребёнок тоже есть?

– Скорее всего, потому и ушла, что ребёнок появился от одного из них. Она у нас очень маленькая попала сюда, выросла здесь, пообвыкла. Добрая девочка была, всех жалела. Мы с женой так думаем, что ещё из-за нас она жить к нему ушла. Нас сразу на лёгкую работу поставили. Меня – кошеварить, а жену Марфу ухаживать за больными, покалеченными. К тому же нас обижать перестали.

– Как это? Бить, что ли?

– Они здесь не бьют. Зачем им калечить человека, если он потом работать не сможет?

– Логично. А как тогда наказывают?

– Откачку энергии делают. Как у вас, например, когда немного забрали. Это безболезненно происходит. Они ртами её возле тела отпивают. Это у них обычная процедура, чтобы возможности убегать или драться у людей не было. И это у нас не самое страшное наказание. Говорить о другом способе я пока не стану. Иначе спать плохо будешь. А я получил от хозяина строгое указание – следить, чтобы ты хорошо питалась и с тела не спала.

– И какое ему дело до того, как я выгляжу?

– Догадайся сама! А сейчас пора укладываться на покой. Встаём мы рано, поэтому нужно успеть отдохнуть. К режиму мы давно привыкли.

– Северьян, я заметила, что у вас здесь нет детей. Они где-то отдельно содержатся?

– Те, что были, уже выросли. А новые на свет не появляются. Никому из нас давно уже ничего не хочется. У нас и спальня для всех общая сейчас. Раньше отдельные были. Никто о любви не думает. Охоту к ней «хозяева» отбили. Поживёшь, сама всё поймёшь!

Спать Анжела с Сергеем устроились на соседних кроватях, изголовье к изголовью.

– Всё будет хорошо. Мы обязательно отсюда выберемся! – Шепнул ей товарищ.

– На рабо – оту! – Повелительный голос звучал под каменными сводами гулко. Сразу проснувшись, Анжела подумала о том, что кричать при такой акустике глупо.

Она сходила с остальными старожилами к мирно журчащему маленькому водопаду умыться и привести себя в порядок после сна. Расчёски, вырезанные из дерева, были, а зеркала отсутствовали. Поэтому люди расчёсывались на ощупь. Анжела обратила внимание, что длинных волос до пояса женщины не носили. Удивляться она не стала. Красота рабам не требовалась, а возможность за собой ухаживать отсутствовала. Чувство, сродни панике, шевельнулось в груди. Её белокурые пышные волосы были предметом гордости для самой Анжелы и зависти для других. Но за ними надо ухаживать.

– Чем вы моете голову? – Спросила она ближайшую соседку.

– Щёлок делаем. Мыла здесь отродясь не водилось. Да какая уж нам красота теперь? – Печально вздохнула та.