Андрей Степанов - Между мирами - Шестерни системы

Сперва я засомневался, но провел ладонью по лицу и, взглянув на почерневшие подушечки пальцев, отправился умываться. И когда посмотрел на себя в зеркало, убедился, что в таком виде шастать по дворцу точно нельзя.

Пламя, лишь единожды лизнувшее меня, опалило бровь и почти начисто выжгло ресницы. Часть шевелюры тоже пострадала, но, к счастью, не до самых корней. Я постарался пятерней разгладить получившийся ком. Получилось не очень заметно, но все же совсем несимметрично.

По крайней мере, стоя у умывальника, я смог привести себя в более пристойный вид, чем был у меня до этого. А вот пиджак сильно обгорел – он вспыхнул в самом низу и горел, похоже, до тех пор, пока меня не пришибли дверью. Тогда я упал и придавил огонь.

В итоге с пиджаком пришлось расстаться. Я снял его и еще раз отмыл руки от дурно пахнущей сажи. Подгоревшая шерсть хорошо пахнуть никак не может. Потом вернулся к Подбельскому.

– Идемте, молодой человек, – сказал он, стоя уже в дверях императорского кабинета. – Понимаю, вопросов много, – он поправил очки и вежливо взглянул на меня.

Даже не вежливо. Скорее, виновато. Как будто весь этот бардак – по его недосмотру. Я вспомнил, что винил во всем руководство Третьего отделения и уже собрался высказать все, но Подбельский начал первым.

– Это все из-за меня, – проговорил профессор, как бы оправдываясь. – Я уже объяснил, почему не мог сказать вам раньше. К тому же, я не знал вас так хорошо, как сейчас. И не мог проанализировать поступки и действия, чтобы трезво оценить ваши возможности. Признаюсь, я был о вас худшего мнения. Но ваше упорство и…

– Григорий Авдеич, я не представляю вас шефом Третьего отделения. Вот хоть убейте – не представляю!

Подбельский шагал по коридору, иногда прислушивался, но не стучал ни в одну из дверей, не смотрел в замочные скважины и вообще поражал меня своим поведением. Точно мы и не искали никого.

– Отчего же? – спросил он, когда мы подобрались ближе к кабинету самого Сергея Николаевича. – Разве что вот это, – Подбельский похлопал себя руками по выпирающему животу, – может портить картину, но ведь я и не работаю «в поле», как говорится. Я человек кабинетный. Но, как видите, могу иногда выбраться на свежий воздух. Как сейчас, когда я помог вам скрыться. Как в нашу первую встречу, когда я присматривал за Анной.

Я собирался сказать что-то другое, но фраза о принцессе заставила меня задуматься.

– Ведь если вы знали о том, что ей грозит опасность, то могли бы…

– Нет, Максим, в твоем мире я не мог бы сделать ровным счетом ничего. Разве что присматривать за ней двумя, – он коснулся дужки очков, – парами глаз. И не более.

– Так сказали бы Павлу, направляли бы его!

– Ты не понимаешь. Мы бы просчитались стратегически, – пояснил он и потянул на себя дверь. Та открылась, но мне помнилось, что брат императора лично запирал замок перед уходом.

– Как это? – спросил я, когда мы вошли.

В кабинете все еще попахивало спиртным и колбасой. Пустая бутылка стояла на полу, где ей и следовало быть. Тарелка из-под нарезки тоже оставалась на своем месте.

– Посуди сам. С кем вы столкнулись в твоем мире? С парой бандитов? – профессор обошел стол и, нагнувшись так, будто он как минимум делает гимнастику по утрам, заглянул под его крышку. И высунулся оттуда: – Как ты сам считаешь?

– Да головорезы какие-то.

– Потому что они думали справиться с одним Павлом. Я не сомневаюсь, что люди, – Подбельский принялся шарить рукой под столом, шумно царапая деревяшку, – которые ответственны за все это, не знали, кто будет охранять девушку. Тебя они точно не брали в расчет. Даже узнай они сразу, что ты нас укрыл – обычный местный парень, правда же?

– Так, и к чему вы клоните?

– А представь, что мы бы начали действовать по моей указке? У меня есть свой почерк, профессионализм, выработанный годами. Его легко понять – понять, я подразумеваю, профессиональную работу. И соответственно на нее отреагировать. Тогда вам пришлось бы бороться не с бандой мелких криминариев, а с более организованным противником. Несладко пришлось бы всем. Черт, где же эта кнопка… – он снова скрылся под столом.

Я обдумал то, что сказал Подбельский. Звучало логично. Любое сопротивление может вызывать еще большую агрессию, а наши ресурсы на тот момент были крайне ограничены.

– Значит, вы и правда думаете, что в этом деле замешан брат императора?

– Подумай сам. Мотив есть?

– Возможно. Я не очень хорошо разбираюсь в желаниях членов семьи Алексея Николаевича, – мне надоело стоять столбом и я тоже принялся изучать стол. – Но судя по тому, что мне рассказывали, не так уж много там завидующих его положению. Ведь если вставать против своих, то ради власти? – я скорее спросил, чем произнес утвердительно.