Любовь Огненная - Ванилька

И нет, остановиться было ниже моей гордости. Лучше сдохнуть прямо на сцене, чем уступить, признать за ним выигрыш. За всем этим стояло нечто большее. Меня ломали – намерено и с особой жестокостью, а я ломаться никак не желала.

– Хватит! – прозвучал ненавистный голос где-то далеко-далеко.

Пульс стучал в ушах. Я громко дышала, так что с трудом расслышала этот приказ. Расслышала, но не остановилась, потому что знала, что упаду. Как только остановлюсь, упаду.

– Я сказал: хватит! – повторил он громче, вынуждая вздрогнуть.

Наверное, я остановилась только потому, что мужчина неожиданно поднялся. По той же причине и не упала – закаменела, взглядом следя за тем, как он выходит с третьего ряда и направляется к сцене.

«Бежать!» – мелькнула здравая мысль.

«Хотя бы ползти!» – ответило изнеможенное тело.

«А давай сбросим его в оркестровую яму?» – предложило сердце, и я зацепилась за эту идею, как за спасение и одновременно акт такой желанной мести.

– Тебе было настолько трудно поклониться мне? – спросил верглавнокомандующий едко, с презрением оглядывая меня с ног до головы.

Темноволосый мужчина замер у лестницы, ведущей на сцену, и подниматься пока не спешил, давая мне рассмотреть себя во всей красе. Черные брюки, голубая рубашка, молочного цвета пиджак. Его руки были сложены на широкой груди, выказывая недовольство.

Легкая небритость, упрямо сжатые губы, выраженные одной только линией. Скулы застроились, выдавая в нем хищника. Об этом же кричали глаза, в радужках которых плавилось, переливалось серебро, опасно сверкая. Этот имсит был не зол, нет. Он пребывал в самой настоящей ярости.

Я молчала. Тряслась – то ли от страха, то ли от усталости, – но молчала, не собираясь говорить ни слова. Да и не смогла бы произнести ничего внятного, а он ждал. Ждал и отступать не планировал.

– Значит, трудно… Хорошо. Я поучу тебя манерам, – зловеще улыбнулся РиАнт Арль. – Завтра в это же время. Не явишься – пеняй на себя.

Он направился к выходу столь стремительно, что мой взгляд едва ли поспевал за ним. Массивная дверь захлопнулась со страшным грохотом, а я все-таки упала без сил. Упала и подняться больше не смогла.

Малика

Наверное, каждая маленькая девочка где-то глубоко в душе желала однажды проснуться в сказке. Ночами обнимая подушку, мечтала с закрытыми глазами о новом, совсем другом мире, где будет ярко светить солнце, а проблемы исчезнут лишь с одним взмахом волшебной палочки.

Я мечтала. Потому и не сразу поняла, что уже проснулась, а не продолжаю пребывать в дивном сне. О том, что это не сон, мне тонко намекнул незнакомый мужчина, чье лицо украшала аккуратная треугольная бородка, а дорогой костюм прятался под белым халатом.

– Не вставайте, не вставайте! Я еще не закончил! – поторопился он сообщить, в несколько шагов преодолевая расстояние от двери до кровати, на которой я лежала, уютно укрытая одеялом по самый подбородок.

Кровать была роскошной – большая, с резными деревянными ножками и темным балдахином, закрывающим комнату с одной стороны. Собственно, здесь все было роскошным. И шкаф, мирно занимающий всю противоположную от кровати стену. И комод, стоящий по правую сторону – у окна. И прикроватные тумбы, и даже камин, который с трудом проглядывался через темную ткань балдахина. Рядом с этой поистине удивительной конструкцией, недоступной для многоквартирных домов-коробок, пристроилась чья-то шкура.

Правда, больше меня поразила не мебель, и даже не дорогие тяжелые портьеры, удерживаемые сейчас золотыми канатами с кисточками. Меня поразили две картины, словно венчающие комод. На полотнах были изображены девушки, прикрывающие свою наготу длинными распущенными волосами. Еще в комнате нашлась пузатая напольная ваза, облюбовавшая свободный угол. Кажется, цветы в ней были неживыми, однако и этот факт оставил во мне лишь скупой интерес. Любопытство же мое взыграло по полной при виде зеркального потолка.

Еще не до конца отдавая себе отчет в том, где я нахожусь, вежливо поинтересовалась:

– Простите, а зачем здесь зеркальный потолок? Так ведь неудобно на себя смотреть, когда одеваешься.

Дядечка, сосредоточенно распаковывающий небольшую коробку, на мгновение поперхнулся воздухом и перевел на меня странный взгляд. Такого же взгляда удостоился и потолок, а я впервые видела, как краснеют мужчины в зрелом возрасте. Лет ему было, наверное, как моему отцу.