Дариен Ройтман - Эпоха Ворона 1. Шпион

И он громко заржал. Представив комичность ситуации, я присоединился к нему, и только тогда за мной последовал Ваковский.

Вволю отсмеявшись и утерев слёзы, я вновь посмотрел на директора:

– Я надеюсь, вы это несерьёзно, Ной?

– Почему же несерьёзно? – последовал ответ. – На самом деле вы, Ринальдо, самый подходящий для этого задания во всём мире человек. Ну, рассудите сами! У вас довольно высокий коэффициент интеллекта, острый аналитический ум и великолепная память. Вы холосты и не имеете детей. Вы мастерски владеете кэндо и айкидо, у вас самый что ни на есть подходящий рост, и вы, Ринальдо , единственный в мире человек, имеющий личного раба, который прекрасно послужит вам как советником, так и охранником. Но знаете что?! Наверное, Ваковский всё-таки прав! Мы не имеем никакого права даже предлагать вам ввязываться в эту важнейшую для всей планеты миссию. Вы же сто процентов откажетесь! Ну, кишка тонка, я прав?!

– Почему это откажусь?! – не особо контролируя себя, обиделся я. – Я не такой социопат, каким иногда кажусь! И тем более совсем не трус! Вы, наверное, удивитесь, но я уже склоняюсь к тому, чтобы самому предложить свою кандидатуру!

– Вы меня, конечно, простите! – тут же встрепенулся директор. – Но я поверю только тогда, когда увижу подписанные вами бумаги! Ну, договор, где вы обязуетесь служить и защищать . А вот, кстати, и он!

И как бы случайно Вебер выудил из кипы бумаг на столе нужный листок.

Неизвестно как в его руке появилась старомодная ручка, и я, прямо-таки вырвав её, размашисто подписал соглашение.

– Вот и ладненько, – кивнул мне с улыбкой змея-искусителя Вебер. – Теперь вы агент и зачислены в бюро. Кстати, все свободны.

– Вы молодец, Ринальдо! – хлопнул меня по плечу вмиг повеселевший Ваковский, выходя из кабинета. – Теперь мы с вами коллеги!

– Да уж, коллеги… – вздохнул я. Только сейчас до меня начало доходить, что я натворил в пылу патриотизма. – А скажите, Пол, что говорят аналитики? Каковы шансы на успех операции?

– А, это… – несколько растерялся агент. – Ну, в общем, у вас самый высокий процент из всех рассмотренных до этого вариантов.

– И какой же? – продолжил настаивать я.

– Ну, точно сказать не могу, но то, что больше одного процента, – это на все сто!

У меня начали подкашиваться ноги, но было уже поздно.

Я лежал в кровати и не мог уснуть. В голове роились мысли о будущем, жизни и смерти и о смысле моего существования на этой бренной земле. Моя, казалось бы, размеренная жизнь пустилась в галоп как дикая лошадь и неслась всё быстрее и быстрее непонятно куда. Мне захотелось кофе, и я, встав с постели и быстро одевшись, направился в дальний конец коридора, где находился кафетерий для персонала. Видимо, дверь была открыта, так как, не дойдя до цели нескольких метров, я услышал голоса. Один из них принадлежал Ваковскому, а второй – незнакомому мне мужчине.

– И тут он как выдал! – увлечённо рассказывал Пол. – «А охранника мне дадут двухметрового?» Ну ты представляешь, Мак? Двухметрового! К цвергам!

Отсмеявшись, незнакомец спросил:

– Да уж, история довольно потешная, и шеф, конечно, очень грамотно его охмурил. Но ты мне вот что скажи. Зачем ему дилетант? Ведь операция заведомо провальная. Информации почти нет. Диверсант практически не подготовлен. Как поведёт себя пленный цверг, вернувшись на ту сторону, совершенно неясно. В общем, ставлю двадцатку, что этот ваш гномий профессор не продержится и часа!

– Может, он и дилетант, – заметно посерьёзнел голос агента. – Но вот что я тебе скажу, Мак. Эта операция скорее жест отчаяния, чем хорошо продуманное действие. Ты уж поверь мне, Вебер знал, что делает, готовя ему ловушку. Дело в том, что, кроме этого взрывного профессора лингвистики, человечеству некого выставить против цвергов. Он действительно самая подходящая кандидатура для этого задания. Гонсалес – единственный, у кого есть хоть какой-то шанс на успех.

Вопреки своему обыкновению, я не стал врываться в помещение с криком «Ага-а, попались!». Вместо этого я тихонько отошёл назад и вернулся в свои апартаменты, решив удовлетвориться стаканом воды из крана. Мне было нехорошо. Через пять часов я попаду в руки докторов, чтобы стать первым генетически модифицированным в цверга человеком. И всё это для того, чтобы отправиться на заведомо провальную операцию. И зачем я только согласился участвовать в этой безумной, бессмысленной комедии? Да что там участвовать! Сам того не желая, я стал главным её персонажем! К тому же попался в довольно примитивную ловушку, как младенец! А может, я сам того хотел? Может, мне наскучила простая, обывательская жизнь?