Дмитрий Чайка - Храмовый раб

– Ты красива, как полная луна. – И предложить кусок лепешки. Бабы, непривычные к таким куртуазностям, млели и сами волокли его на ближайший тростник. Постепенно, слухи о его манерах приняли характер пожара в джунглях, и дело стало доходить до того, что лепешку стали предлагать уже Максу. А тот, войдя во вкус, в комплиментах не повторялся, что привело баб в полнейшее исступление. Замученные кропотливой многочасовой работой женщины, из ухаживаний знали только щипки за задницу, а некоторым не доставалось и этого знака внимания. Поэтому, каждый выдуманный для новой пассии комплимент повторялся последней на всех углах, и носился гордо, как орден Ленина передовой дояркой. Бабы, не отмеченные таким знаком отличия, чувствовали себя ущемленными, и начинали интриговать, стараясь очернить более удачливых соперниц. В результате личная жизнь Макса приняла более напряженный, чем ему хотелось бы характер, так как женское общество, во избежание кровопролития, самоорганизовалось и установило жесткую сексуальную диктатуру. Макса в прямом смысле трахали каждую ночь по очереди, которую установили сами дамы. Все его попытки проявить инициативу были предельно жестко пресечены, и женщины шарахались от него, как от чумы. Он никак не мог понять, как ежедневный секс сочетается с ужасом в глазах понравившейся ему девчонки, с которой он уже, вдобавок, спал, но потом узнал, что для нарушившей очередность было предусмотрено выдирание волос и коллективные побои. По какой-то странной причине ткацкий цех считал его своей собственностью, что почти привело к открытию военных действий со стороны поварих и храмовых танцовщиц, которых тоже было немало. Но бабы и тут договорились, и жизнь Макса разнообразилась до предела. Задницей почувствовав возможный масштаб проблем, он закрыл прием для претенденток без презерватива, который тут знали с незапамятных времен и изготавливали из кишок барана. Поголовье баранов в окрестностях стало стремительно сокращаться.

Наступило шаткое равновесие. Работа по специальности, усиленная кормежка и непрерывный сексуальный марафон. Великая Мать и богиня Иштар с восторгом взирали с небес на его подвиги на религиозной почве, и благословляли урожаи зерновых с удвоенной силой.

Но Макс, будучи человеком молодым и неопытным, снова недооценил масштаб проблем. И вновь над его головой сгустились тучи, но уже совсем по другой причине. Местные дамы, с сильно задранной самооценкой, стали отказывать привычным ухажерам из говночистов и землекопов, что привело к гормональной интоксикации последних. Поскольку совсем уж тупых было немного, источник проблем был найден довольно быстро. В рабском бараке Макс считался жополизом и выскочкой, поэтому коллективная мысль устроить ему темную была принята с нескрываемым восторгом.

Как-то вечером Макс, возвращаясь к себе, встретил группу угрюмых бывших коллег по вывозу верблюжьего навоза и почувствовал грядущие неприятности.

– Эй, мужики, вы чего? – попытался наладить диалог Макс.

Вместо ответа ему прилетело в ухо, потом в челюсть, а потом он перестал фиксировать удары. Как-то резко стало не до того. Изрядно поколотив его, бывшие коллеги ушли в барак, плюнув на прощание в лежащее тело. Минут через десять Макс, очнувшись и приоткрыв один незаплывший глаз, оценил обстановку и, кряхтя, поковылял в сторону любимой подстилки. Рухнув на нее, попытался заснуть. Очередная счастливица, увидев, что вместо законного секса получила этакую радость, с ревом парохода в тумане помчала на кухню за холодной водой и местными мазями.

Сам того не зная, Макс поставил все немалое храмовое хозяйство на грань бунта. Поварихи демонстративно плевали в кашу провинившимся. Говночисты и землекопы при виде Макса показывали известный всем жест, заключавшийся в поперечном движении ладони по горлу. В общем, все было так плохо, что вышло на уровень самого эну Нибиру-Унташ-Лагамара.

В том же самом кабинете, опустив головы вниз, стоял эну Халти и получал законный нагоняй. Высокое начальство ело его глазами и держало паузу. По спине Эну Халти текла предательская струйка пота, создавая самое мерзкое ощущение.

– Как ты мог это допустить? – соизволил спросить эну Нибиру.

– Простите, господин. Мне и в голову не могло прийти, что этот мальчишка превратит всех женщин в своих наложниц. Я ведь даже радовался сначала, господин.

– Радовался? Чему?

– Наши ткани стали пользоваться просто безумным спросом. Фактически, мы продали все запасы, а купцы заказали больше, чем мы можем сделать за год. И готовы платить вдвое.