Дмитрий Чайка - Храмовый раб

После этого быков двинули вперед и остановили. Палачи явно знали толк в работе и портить шоу не хотели. Римуш напрягся, лицо его побагровело, но он не издал ни звука. Быков снова двинули вперед, раздался отчетливый хруст и Римуш заорал от боли. Толпа пришла в возбуждение и заулюлюкала. Макс стоял бледный, как полотно, но не отрывал глаз от жуткого зрелища. Быков снова двинули немного вперед, причем последним это явно не нравилось, так как идти было невозможно. Снова раздался хруст выворачиваемых из суставов костей, а руки и ноги Римуша, перетянутые веревками, приняли синюшный оттенок. Истошные крики перешли в хрип. Глаза Римуша закатились, и он потерял сознание. По знаку палача быков остановили, и тело бедняги опустилось на землю. Палач проверил веревки, кое-где завязал дополнительные узлы и вылил на Римуша ведро воды. Потом помахал у него перед носом чем-то вонючим, приводя в сознание. Прозвучала команда, и быки снова натянули вожжи. На руках и ногах Римуша под веревками лопнула кожа и из ран начала сочиться кровь, моментально впитываясь сухой землей. Кричать он уже не мог, только стонал и негромко выл от чудовищной боли, раз за разом впадая в спасительное забытье. Но палач на Востоке – это художник с большой буквы. Жестокость законов, обилие преступников и ничтожная стоимость человеческой жизни давали этим людям огромный опыт и высочайший профессионализм. Поэтому так же раз за разом несчастного приводили в чувство и казнь продолжалась. Примерно через час, тонко уловив настроение толпы, точнее начальственной ее части, палач начал закругляться. Поскольку Римуш был мужчина на редкость сильный, разорвать его не получалось. Поэтому палач большим и острым, как бритва, ножом сделал надрезы в районе плечевых и тазобедренных суставов и дал новую команду погонщикам быков, чтобы тянули изо всех сил. С противным треском оторвалась левая рука, а из подмышки пульсирующей струей полилась кровь. Палач поднял оторванную руку над головой, явно рисуясь. Толпа пришла в исступление. Буквально через минуту оторвалась правая рука, а потом и нога.

Макс оторопело смотрел на кровавое месиво, которое совсем недавно было сильным как бык, наглым мужиком, который ел, пил, любил, строил планы на жизнь, как и все вокруг. А теперь мерзкие крупные мухи начинали слетаться на лужи его крови, чернеющие на утоптанной земле.

– Правосудие свершилось. Вор наказан. Слава справедливому судье Темпти-Шилкаху!

Макс не помнил, как он дошел домой и провалился в сон. Ужинать в этот день он не стал.

Следующие недели пролетели, как одно мгновение. Был сезон сбора урожая, Макс принимал ячмень и пшеницу, пересчитывал и сдавал на склад новому хранителю зерна, который посматривал на него с плохо скрываемым ужасом. Периодически завскладом теребил амулет на шее и что-то шептал, отгоняя злых духов.

Макс хорошо усвоил сказанное эну Нибиру, и периодически произносил что-то вроде:

– О великий Хумпан, помоги мне. – Или:

– Клянусь Великой Богиней Матерью! – Ну или аналогичную ересь. Так как количество богов и божков приближалось к четырем десяткам, Макс находил какое-то извращенное удовольствие в упоминании их всех к месту и не к месту, вызывая немалое уважение местных, которые, говоря, по правде, в теологии волокли слабо. На то жрецы были. А употребление слова Иншушинак вызывало у него просто лингвистический оргазм. Макс всерьез подозревал, что местные имена придумали логопеды для лечения особо запущенных случаев. Так, например, высшее начальство на самом деле звали эну Нибиру-Унташ-Лагамар. Но этот ужас произносился только в особо торжественных случаях, так как в повседневной жизни использовать такое было просто невозможно. Макс периодически представлял себе картину из семейной жизни:

– Нибиру-Унташ-Лагамар, вынеси мусор. Или:

– Нибиру-Унташ-Лагамар, почему снова приперся пьяный, скотина? Или:

– Нибиру-Унташ-Лагамар, трахни меня посильнее!

Кстати, это была реальность. Нравы за рамками уголовного кодекса оказались довольно свободными, и многие религиозные практики были основаны на сексе. Макс подумывал, что это делалось для увеличения количества прихожан. Свои сексуальные проблемы Макс решил довольно быстро. Он обнаружил целый цех с ткачихами, укомплектованный сотней баб на любой вкус, цвет, размер и возраст. С его навыками жителя двадцать первого века охмурить местную метелку оказалось легче легкого. Достаточно было сказать: