Юлия Эфф - Тайна Ирминсуля

– Благодарю, сестричка!

Господин де Венетт если и сомневался, то недолго: уверенность и благоразумный взгляд дочери успокоили его. Дочь поцеловала отцу руку и побрела к священному ясеню. Довольный Антуан залез в повозку, и вскоре мужчины были далеко.

Над головой кружились снежинки, морозный воздух несколько охладил Мариэль, взбешённую словами брата. И она попыталась выполнить наказ матушки – настроиться на «благодарность к дереву и Владычице, чтобы помолиться с чистым сердцем и открыть его для дара». Однако слова Антуана не выходили из головы. «Дрянной мальчишка!» – гневно крутила она мысль в хорошенькой и вздорной головке. Уже подойдя близко к дереву, Мариэль тряхнула завитыми локонами, вздохнула и выдохнула и, толком не освободившись от злости, быстро подошла к дереву. Присела рядом, как учила матушка, прикоснулась ладонью к морщинистой коре и начала мысленно молиться:

– Благодарю тебя, Белая Владычица! Благодарю тебя, священный Ирминсуль за благословение! Принимаю твой дар с чистой душой и благодарным сердцем. Обещаю использовать дар во имя белой магии и Старших Основателей…

Проговорив все запомнившиеся слова и не чувствуя тепла, который по обещанию матушки должен был исходить от ствола дерева, оглянулась на дорогу – там усиливавшийся снег успел замести следы родительской кареты. От скуки захотелось спать, ведь прислуга сегодня слишком рано разбудила Мариэль.

Под развесистую крону ясеня, каким-то чудом удерживающего сухие листья на ветках, снег не попадал, и Мариэль решила подождать здесь, в конце концов, до Волчьего Логова рукой подать, Антуан не будет там вечно изображать из себя пуританина, он настолько глуп, что и двух слов связать не может…

Девушка присела, подоткнув меховую накидку под себя, и, зевая, прижалась к стволу. Нужные молитва и благодарность были высказаны, так что мысли потекли в привычном русле. Мариэль размечталась о том, как было бы хорошо, если бы её дар получился не хуже, чем у Люсиль. Они бы втроем – Мариэль, Люсиль и Арман – поступили бы в Академию и быстро выделились бы среди новобранцев. Арман, влюблённый в Люсиль, почти два года скрывал свой дар, чтобы уехать вместе с ней и попасть на один курс. Скрывал, пока однажды не попался с поличным. Как ему удалось так долго продержаться, Мариэль представить себе не могла. Она бы сразу выдала себя. Да и плевать на всех, если бы законы позволяли, уехала бы отсюда до совершеннолетия. Подальше от этой глуши, скукоты и глупого братца, отравившего ей восемнадцать лет, и поближе к Лоуренсу. Тот хоть и пройдоха, а умный и, самое главное, принц с портальным даром. Пока Люсиль щёлкала клювом, Мариэль увела у неё такую кандидатуру!

Что-то случилось с Мариэль два года назад. Она будто переосмыслила свою недолгую жизнь. Нет, она не выросла легкомысленной барышней, не имеющей представления о тяжёлом труде, но последние два года на уроках часто зевала и оживлялась только во время обучения танцам. Представления о доброте также исказились, хотя идеальный пример в лице матери всегда был рядом. Лицемерие вдруг стало сопутствующей чертой: добиваться желаемого через ложь и притворство оказалось легче, нежели честным путём. А привыкнув думать скверно, даже под священным деревом она не могла изменить свою новую природу и сидела, мысленно ругая всех и вся и мечтая о том, как бы она с удивительным даром поквиталась со всеми своими обидчиками за мелкие, и не очень, шутки. Первой была бы Люсиль. Потом братец… А вот Арман… Армана бы Мариэль пожалела, он хороший…

Отец не ехал. Несмотря на морозец, в меховой накидке было тепло. Мариэль пригрелась возле ствола и прикрыла глаза: «Я только на минуточку…» Стало так хорошо, так спокойно. Словно она находилась у себя в комнате с потрескивающим камином, а за окном завывала метель.

– Как хорошо, когда никто не тревожит и знаешь, что не надо идти на уроки; что служанка принесёт тебе в комнату завтрак… Можно до бесконечности мечтать и быть избавленной от ужасного общества глупого братца, морали матери, внушающей добродетели… Всё это ерунда, которую надо потерпеть… Однажды к ней подойдёт король и, очарованный красотой и изяществом Мариэль, упадёт перед ней на колени… Надо только захотеть, и всё получится…

Улыбнувшись во сне своим мечтам, она окончательно уснула. А вокруг дерева разыгралась настоящая вьюга в оформлении крупных снежинок. Ветер срывал листья с Ирминсуля, разбрасывал их по земле и тут же покрывал крупными хлопьями.