Юлия Эфф - Тайна Ирминсуля

– Но как же… – Жанетта повращала глазами в сторону бубнящей Наны, – госпожу и так лихорадит, а вы хотите?..

– Бегом, я сказала!

Несколько минут, и приказания были исполнены. Маша провела влажным полотенцем над разгорячённым телом, а потом помахала тряпкой сверху. У служанок глаза на лоб полезли от такой процедуры.

– Ч-что вы делаете? – пролепетала Жанетта, выражая своё мнение и Наны, готовой упасть в обморок.

– Нужно сбить температуру, потом лечить, – запыхавшаяся Маша укрыла наконец «пациента» одеялом. – Теперь надо, чтобы она пропотела.

Жанетта снова ойкнула, на сей раз стыдливо. В наказание ей было приказано принести из кухни тёплое питье с травами.

– Какие травы положить, госпожа Мариэль?

– … Ромашка есть? Зверобой… подорожник… – господи, что ещё мама заваривала для Маши? – Всё, что подходит для лечения кашля. Молоко тоже неси.

– Зверобой – такое не знаю и подорожник тоже, есть хамри, она помогает почти всегда… – Жанетта задумчиво ушла.

Маша вздохнула. В особо критических ситуациях мама делала ей уколы, снять воспаление, например, или обезболить… Сейчас бы укол не помешал. Маша спросила у Наны, делает ли доктор уколы, но служанка опять вытаращила глаза, не понимая о чём речь.

– Ну а натереть чем-нибудь лечебным у вас найдётся? – Маша зевнула. – Чем-нибудь таким, что согревает?

Нана вспомнила про какую-то баночку с особой мазью, и была отправлена за средством. Воспользовавшись одиночеством, Маша приподняла одеяло, чтобы осмотреть матушкины ноги, мысль о них давно не давала покоя. Так и есть, кожа на ногах потемнела до щиколотки.

«Что это такое?» – спросил Голос.

– Не уверена, но мне кажется, что это гангрена, – на ум сразу пришло кино о майоре Маресьеве, который восемнадцать суток пробирался к своим через болота и леса, получил заражение крови и лишился обеих ног в результате. Ему потом сделали протезы, и Маресьев даже летал с ними, но смогут ли сделать протезы красивой женщине здесь, в мире, где всё по-другому?

«Как это – ему отрезали ноги? Расскажешь об этом майоре?»

Маша не ответила. Теперь понятно, почему матушке так плохо. Что тут за каменный век в плане элементарных знаний о здоровье, если не обратили внимание даже на явные признаки страшной болезни? Вот Маша попала, так попала! И захотелось посмотреть на местного доктора ещё сильнее. Сможет ли её удивить?

«Лекарь у нас один. Это в столице их много, а здесь зачем? Холоп, как скотина, траву поест – и само всё проходит. А нас, аристократов, магия лечит», – притворно зевнул Голос.

– А как заставить магией кровь очиститься? Чтобы грязная кровь ушла.

За спиной ахнули:

– Госпожа, вы собираетесь госпоже Иларии чистить кровь с помощью магии? – Жанетта трясущимися руками поставила столик с двумя кувшинами.

«Ей не рот – уши надо затыкать», – Голос возмущённо цыкнул.

– Не буду я чистить кровь, не беспокойся. Хотя мне очень интересно знать, как вы это делаете, – Маша понюхала принесённый отвар. По запаху напоминал ромашковый отвар, – Давай, попробуем напоить матушку. Ей нужно пить много тёплого. Будем давать настой или молоко каждый час. Ещё укутаем и, наверное, нужны сухие простыни. Чтобы меняли каждый раз…

Жанетта успокоилась и так ловко справлялась с исполнением указаний, что Маша решила отправить Нану спать. Шестидесятилетняя служанка фыркнула и заявила, что пусть на неё хоть десять заклятий молчания наложат, а никуда она от своей госпожи не уйдёт. Тогда Маша мягко, хотя очень хотелось принудительно вытолкать упрямицу, объяснила, что к утру они с Жанеттой обе будут валиться с ног, и именно тогда понадобятся свежие силы Наны. Та поняла и, просияв как от долгожданной награды, наконец, ушла.

Матушка по-прежнему кашляла, но с каждым разом, после глотков, сделанных с усилием, дышала всё спокойнее во сне. Её ноги Маша лично натёрла особой мазью, принесённой Жанеттой, стараясь касаться больных ног нежно и массирующими лёгкими движениями, снизу вверх, как это делала мама с больными ногами Маши.

Через три часа девушки сами готовы были лечь рядом на широкой кровати, рассчитанной на четверых. Но служанке сделать это не позволяла социальная субординация, а Маша просто боялась уснуть и пропустить изменения в состоянии г-жи де Венетт. После третьей «процедуры», когда немного пришедшую в себя больную сводили в туалет, сменили простыни и мокрую рубашку на всё сухое, напоили, успокоили и велели дальше спать, Маша чувствовала, как от усталости дрожат руки.