Алексей Вязовский: Сапер. Внедрение

А хорошо чекисты подготовились! Увеличили фотографию с документов штандартенфюрера, дали пояснения на русском языке рядом.

Меня познакомили с двумя лейтенантами. Один от НКВД, другой со значками инженерных войск на кителе. Последний чем-то был похож на меня: такой же рост, цвет волос и глаз. Разве что помоложе лет на десять. Но поставь нас рядом, и многие бы сказали, что мы с ним – близкая родня. Оба чекиста принялись въедливо и подробно расспрашивать обо всем, что предшествовало бою, о самой схватке. У них был рапорт, который написал политрук Певцов и переслал по инстанциям. На нем и базировалась беседа. Интересовались всем: как удалось прочитать документы, где конкретно происходил потом прорыв. Мне даже пришлось уточнять место на карте.

– В принципе, все понятно, трудностей быть не должно, – подытожила моя «копия», выкладывая на стол чемодан с марками. – Ждем товарищей из НКИДа с журналистами и начинаем. А тебе, Пётр, большое спасибо. Завтра купи «Правду», будет интересно почитать.

Опять в сопровождении сотрудников я вернулся в приемную Берии. Ждать практически не пришлось. Уже через десять минут из кабинета наркома вышел довольный Кирпонос.

– Принято решение начать эвакуацию еврейского населения из Киева, – тихо сообщил он мне. – Уже сейчас практически полностью выведены те, кто относился к различным организациям. Научные работники тоже, само собой. Теперь оперативно будут вывозить тех, кто оказался, мягко говоря, бесхозным. Конечно, не в ущерб основному потоку, но и забывать про них не будем. Ладно, разговорились мы. Я сейчас в Генштаб, а ты…

– Товарищ генерал! – взмолился я. – Отпустите жену повидать! Она тут рядом, в Лефортовском военном госпитале!

– У Бурденко?

– У него. Ведет научно-практические конференции для врачей.

– Тогда так. – Кирпонос посмотрел на часы. – Дальше я сам. На сегодня свободен. Завтра в девять утра чтобы как штык был в гостинице. В одиннадцать вылетаем обратно с Кубинки. Вопросы?

– Вопросов нет, товарищ генерал! – обрадованно ответил я.

Поблагодарив комфронта, я на крыльях любви рванул в Лефортово.

Пока ехал, достал кошелек и еще раз проинспектировал содержимое. Картина была грустная. Денежное довольствие нам выплатили, но большую часть средств я отдал Вере, когда она улетала в Москву. На обустройство, на теплые вещи. Зиму сорок первого года помнил крепко. Генерал Мороз здорово прошелся не только по немцам, но и по нам тоже. Сколько было обморожений – не сосчитать! Военных, конечно, оденут. Валенки будут, полушубки. Но под него хорошо бы свитерок какой-нибудь, шарфик шерстяной неуставной.

Просить что-то у Кирпоноса я считал ниже своего достоинства: он и так дал мне всяких благ выше крыши, взял к себе адъютантом. Да, последнее было продиктовано чувством благодарности за спасение из перевернутой машины, и про везение мое он тоже признался, но, тем не менее, мне грех было жаловаться. А уж тем более не стоило наглеть.

Однако четыреста двадцать рублей быстро кончились. На лефортовском рынке цены кусались. Купил за пятьдесят рублей полбуханки хлеба, за триста – бутылку красного грузинского вина. Вот и все. Пришлось протискиваться через толпу, искать часового мастера. Они вместе со стоматологами занимались скупкой золота.

Нашел, подмигнул. Я показал царский червонец, и он тут же закрыл изнутри свою каморку. Запасы немецкого аса, что гнил где-то под Львовом, таяли, но экономить их смысла не было. Никто не знает, что будет завтра.

Глаза у мастера загорелись, но дело он свое знал крепко. Потер червонец о пробирный камень, капнул кислотой. Торговался довольно бодро. В итоге сошлись на девяти тысячах. На всякий случай я перед походом переложил в карман пистолет, но все обошлось – расплатился скупщик со мной быстро и без обмана. Тут уж я почувствовал себя богатым. Купил в подарок Вере теплый оренбургский платок, добил сидор салом, консервами, яблоками. Проходя мимо миниатюрной женщины лет шестидесяти, державшей в руках почти новый тулуп, остановился, рассмотрел повнимательнее. Не очень большой, Вере подойдет. Пусть греется! Вместе с продавщицей покупку так свернули и увязали бечевкой, что я без труда нес подарок любимой под мышкой. В коммерческом магазине взял к чаю какой-то бисквит. Не знаю как на вкус, зато название в тему – «Сандвич Полет». Эх, «полетаем» мы с моей рыженькой. Соскучился.

И еще осталось довольно прилично денег про запас.