Елена Макарчук - Августина Лил. Красная нить

«Фу-у… – дальше уже не слушала, – ходить буду…»

– И что это с ним случилось? – с соседней раскладушки, Ольга – молодой специалист, она тоже слышала, – Первый раз такое.

Жокейского типа, нос разбит, приплюснут, он напоминал мне римского легионера, почему, не знаю, будто знаю, как выглядят римские легионеры.

И по горам он летал… как страус нанду по пустыне…

И, понятное дело, я была для него обузой… но он придумал… пока записывает в дневник, берет образцы, мне показывает точку, куда надо идти, и, пока я туда пиликаю, прибегает раньше меня. Ну, может, не всегда, но часто. Не то, чтобы я уж совсем плохо ходила, он был, надеюсь, и есть прирожденный ходок в горы, за ним и опытные геологи не поспевали, всех загонит своим марафоном.

Долгий конный маршрут. На лошади сидела однажды, но это не считается. Веду под уздцы коня Бегемота. Спуск. раннее утро, роса, падаю под ноги Бегемоту, он вздыхает и начинает щипать траву.

Шесть часов в седле, только чтобы забраться на четыре с половиной тысячи или на пять, уже и не помню, в разреженном воздухе лунатиком побегать, собрать, опис а ть образцы и… упасть лицом в ручей.

Теперь со вздохом собирал мои носки в рюкзак Ильич (в «кошках» на лошадь нельзя, а без «кошек» по горам нельзя), закинул меня на лошадь – поехали обратно…

– Мы поедем другой тропой, так короче. Правда, опасней. Не испугаешься?

Смотрю на него, и он понимает, что спрашивать у меня сейчас бесполезно.

– Смотри, таких растений больше нигде нет… это называется… – и рассказывает о цветах и птицах, а лошади идут и идут по тропинке… слева скала, справа обрыв, между ними тропинка, а я увлеклась, слушая обо всем, что он говорит… где-то далеко внизу слышится гул реки…

– Сейчас не бойся, держись крепче.

Тропинка обрывается.

– Лошадь перепрыгнет, только отпусти уздцы, держись за гриву.

Он перепрыгнул, отъехал, чтобы дать место нам с Бегемотом.

– Вниз не смотри.

Вот ведь, специально что ли, говорится… конечно, смотрю вниз, лошадь летит над пропастью… но почему-то ничего не почувствовала. Перепрыгнули и все. Наверное, моя неадекватность действительности.

При подходе к лагерю небольшой холм, пытаюсь сползти с лошади, чтобы взять ее под уздцы.

– Ты куда?

– Спуск… боюсь. Пешком пойду.

Вниз головой ехать приятного мало.

– Странная ты какая, где надо бояться, не боится, где не надо – боится. Сиди. Не такой уж тут и большой спуск, довезет.

И хлопнул Бегемота по крупу.

Я ж говорю, неадекватность.

Мне кажется, он во мне видел дочку свою умершую… мне рассказали потом… и я как-то особенно к нему привязалась, за три года до этого у меня погиб отец, не проходящая боль и сегодня, а уж тогда и подавно…

До сих пор трепетно и тепло вспоминаю Ильича… и жалею лишь о том, что почему-то не сказала ему об этом… а по моему лицу он вряд ли мог догадаться…я стеснялась с ним говорить по делу, не то чтобы о теплых чувствах каких-то…

Был еще один случай, почти смешной… закончился хорошо, потому и смешной, при другом повороте событий было бы не до смеха.

Есть такое понятие в геологическом поле, как «выкидушка», лагерь выкидной… это когда из-за долгих подходов, чтобы не терять время зря, берут самое необходимое и делают еще один небольшой лагерь, где-нибудь в дне ходьбы от основного лагеря… дней за пять максимум делают необходимую работу и возвращаются.

Вот такой выкидной лагерь, где готовим по очереди – я и молодой специалист Ольга…

Повара в такое мероприятие не берут, понятное дело.

Маршрут. На вершине горы сидим, обедаем, вонь стоит невыносимая.

– Что это за запах такой противный? – спрашиваю подозрительно, потому что мелькнула мысль; догадываюсь о его происхождении.

– Медведь так воняет.

– И что, так долго запах стоит?

– Почему долго, наверное, недавно был.

Час от часу не легче…

– Ну ладно, я здесь сам доделаю все, а ты в лагерь спускайся, ужин приготовь, скоро все возвращаются…

Скатиться с горы – это не подниматься, на попу села, и вниз по торме – плотный снег, даже летом не тает между горами, и…поехала с ветерком…

Правда, надо вовремя затормозить, а то и в ручей ненароком… лето все-таки, кое-где в проталинах вода быстрым потоком видна…

Так долетела до зарослей травы (деревьев там нет, ни одного!), трава выше моей головы… смотрю, такая широкая дорожка, надо же, утром прошли, а трава не поднялась… иду, радуюсь, когда еще по торме покатаешься с ветерком, солнце… да и вообще – радуюсь жизни.