Олег Волков - Страна восходящей Геполы.

- Купить? Хотеть?

Продавец льстиво улыбается, будто перед ним не простой матрос с иноземного судна, а местный даймё с грозными катаной и вакадзаси за поясом.

- Нет. Глядеть, - Саян демонстративно отвёл глаза.

За спиной продавца высокий книжный шкаф. Полки плотно заставлены книгами. Наружу торчат разноцветные корешки. Тассунарские надписи похожи на узоры. Слева, на стене, висит сразу восемь одинаковых картинок: на заднем плане гора, точнее, потухший вулкан с широкой горловиной; на переднем плане река, лодка с фигуркой гребца и заросли бамбука вдоль берега.

Хотя, Саян забегал глазами с картинки на картинку, возможно в Тассунаре всё же есть некое подобие мануфактур. Может они все находятся за пределами города. В своё время во Фатрии, Гилкании или Марнеи самые первые мануфактуры возникли за пределами городских стен. Сами города ещё долго оставались оплотами цехов, профессиональных объединений ремесленников, которые упорно держались за индивидуальный ручной труд.

- Так? Брать? – льстивая улыбка уже слезла с лица продавца.

- Нет, - отрезал Саян.

Вот так незаметно, с интересом разглядывая непривычные дома, лавки и людей на улицах, Саян добрался до городских ворот. В разгар рабочего дня створки распахнуты настежь. По пыльному проходу в обе стороны струится поток людей. В стороне под небольшим навесом с соломенной крышей скучает самурай. Страж ворот с равнодушным и отрешённым видом взирает на поток простолюдинов. Ни что, даже молодые симпатичные женщины, не возбуждает его интерес.

В голову стрельнула шальная мысль: выпустит или нет? Саян осторожно, словно по шаткому мостику через пропасть, шагнул в направлении ворот. Глубоко в душе любопытство и настороженность скрутились в тугой узел. Самурай всё так же внимательно смотрит и не видит поток людей мимо себя. Ещё шажок. Ещё полшага. Выпустит или нет? До ворот осталось метров пять. Грозная катана за поясом стража ворот лениво покачивается из стороны в сторону. Говорят, тассунарские мечи настолько острые, что одним взмахом разрубают людей на две аккуратные половинки. Ещё шажок…

- Стоять!

Грозный окрик пригвоздил к месту. Людской поток тут же послушно замер. Самурай под навесом самым решительным образом преобразился. Брови грозно сдвинуты, губы плотно сжаты. От былой скуки и отрешённости не осталось и следа.

- Иноземец! Ходить, нет. Смерть, быть.

Самурай выразительно ухватился за рукоять катаны. Зато поток людей через ворота тут же возобновился с удвоенной скоростью. Крестьяне с большими коробами с любопытством пялятся то на Саяна, то на грозного самурая, однако чуть ли не бегом пролетают мимо.

Проклятье. Страж ворот не дремлет. Саян задёргался на месте. К горлу холодным кольцом подступил страх. То, что ещё минуту назад казалось гениальной идеей, на проверку вышло полной ерундой. Ну не драться же с местным дворянином на мечах. Придётся прикинуться чайником.

- Туда, хочу, - Саян ткнул пальцем в сторону распахнутых ворот.

- Нельзя! – гаркнул самурай, несколько простолюдинов три.

Саян, словно артист погорелого театра, постарался изобразить на лице самое глупое удивление, на которое только способен. Прокатит или нет? Вместо ответа самурай ткнул пальцем в сторону большой доски с глубокими трещинами. На серой поверхности красными буквами на фатрийском, марнейском и даже гилканском языках неумелой рукой выведено: «Иноземца нельзя ухадит за предэлы города стен. Нарушиние курается отсечением головы».

Тот, кто выводил красной краской предупреждение, не в ладах с орфографией и грамматикой. Однако «отсечением головы» на всех трёх языках написано правильно.

- Прощать, не знать, прощать, прощать, - Саян, льстиво улыбаясь, вежливо поклонился.

- Прочь! – самурай сменил гнев на высокомерие, зато, слава богу, отпустил рукоятку катаны.

Мягкая циновка под ногами заодно защищает от нагретого камня. Большой бумажный зонтик бережёт голову от жгучих лучей Геполы. Фляга на поясе на две трети полна, а к сыру Саян даже не притронулся. Казалось бы, сиди и наслаждайся прекрасным видом Нандинского залива. А то за упорной работой в типографии неделями и месяцами не появлялся на морском берегу. Но сидеть, видеть и ничего не понимать невыносимо! Саян недовольно засопел.

Там, внизу, на берегу, творится История. С маленькой площадки на склоне несколько ниже императорского дворца отлично виден навес и толпа самураев в полном боевом облачении вокруг него.