Александр Перерва - Чаша Гальфара

– Ты вот что, ты уж больше так не делай. Договорились?

Алена горячо заверила ее, что больше так никогда-никогда делать не будет. Более того, она предложила, чтобы цилиндрик постоянно находился у Лю. Для этого как нельзя лучше подошел бы карманчик на комбинезоне, в который была одета обезьяна. Карман идеально подходил по размеру и к тому же закрывался на "молнию". Все нашли это предложение разумным, и цилиндрик перекочевал в карман комбинезона Лю.

– Да, – задумчиво промолвил Лимонад, пробуя лапой миниатюрное креслице, – неплохо было бы иметь инструкцию к этой игрушке. Я имею в виду цилиндрик.

– Лимонад, тебе и карты в руки, – сказала Лю. – Собирайся-ка ты, брат, в разведку.

– Да, пожалуй, пора, – согласился кот. – Ну, я пошел.

– Смотри там, поосторожнее, – Алена погладила его по голове и почесала за ухом.

– Слушай, Лимонад, – вдруг спохватилась обезьяна, – а ведь ты так ничего о себе и не рассказал. И чего это ты вдруг стал говорящим?

– А чего рассказывать? Кот – да кот, только умный очень. А говорящим я всегда был, только меня никто не слышал.

И, сверкнув своими зелеными глазами, Лимонад направился к двери.

Большой рыже-полосатый кот медленно вышел на освещенный утренним солнцем двор. Брезгливо обходя встречающиеся на пути лужи, он с независимым видом направился к детской площадке, где несколько молодых мамаш уже выгуливали своих малышей. Выбрав уединенную скамейку, Лимонад, а это был, конечно, он, расположился на ней, подобрав под себя все четыре лапы. Вид у него был самый благодушный, и со стороны могло показаться, что кот пригрелся на солнышке и заснул. Но тот, кто бы так подумал, очень бы ошибся. Действительно, глаза у Лимонада были прищурены, но он отлично видел все, что творилось вокруг. И вот когда из своего подъезда вышла Даниловна и двинулась вдоль дома с традиционным утренним обходом, кот не спеша встал, потянулся, спрыгнул на землю и потрусил в противоположном направлении, как бы по своим кошачьим делам.

Даниловна жила на первом этаже. Оба окна ее квартиры выходили во двор, и Лимонаду не составило никакого труда, улучив момент, быстро влезть в открытую форточку.

Внутреннее убранство квартиры несколько озадачило кота. Если честно, он ожидал увидеть темную, закопченную каморку с заросшими паутиной углами, возможно, даже с очагом и кипящим на нем котлом с каким-нибудь колдовским варевом. Ничего подобного не было. Квартира, хоть и однокомнатная, но оказавшаяся неожиданно довольно просторной, была обставлена с определенным вкусом и даже изысканностью. Массивная мебель темного полированного дерева была явно не из простого мебельного магазина, но больше всего Лимонада поразила японская электроника, дополнявшая общую картину. Он даже засомневался было, в ту ли квартиру попал, но, прикинув, решил, что ошибки быть не должно. Удивила его и глухая драпировка на окнах из тяжелого темно-зеленого бархата. Из-за нее в комнате было довольно сумрачно, почти темно, хотя Лимонад мог бы поклясться, что с улицы окна выглядели так, будто были завешаны легкими тюлевыми занавесками. Впрочем, темнота коту нисколько не мешала, скорее даже наоборот.

Кот тщательно обследовал всю квартиру, но не нашел ничего подозрительного или интересного; не было никаких колдовских книг, но если бы они вдруг и нашлись, что смог бы Лимонад в них понять – не известно.

Прошло около получаса. Скоро должна была вернуться хозяйка, и Лимонад решил, что пришла пора подыскать для себя подходящее убежище. Немного порыскав по комнате, он наконец забился под диван, найдя это место наиболее удобным, так как отсюда можно было не только подслушивать, но и подглядывать в случае необходимости. Кот спрятался вовремя. Не прошло и двух минут, как во входной двери щелкнул замок. Это, очевидно, вернулась Крокодиловна. Некоторое время она что-то делала в прихожей, потом раздался шум воды из ванной, а еще через несколько минут открылась дверь, и кто-то наконец вошел в комнату.

Лимонад осторожно выглянул из своего убежища и чуть не остолбенел: это была не Крокодиловна, вернее не та Крокодиловна, которую знал весь дом. В комнату вошла статная женщина, облаченная в длинное, в черно-красных тонах платье из плотной переливающейся материи. Длинные черные волосы, расчесанные на прямой пробор и схваченные серебряным обручем, надетым на голову, свободно падали на полуобнаженные плечи. На шее и руках поблескивали серебряные украшения.