Алексис Скифос - Проклятые воды

Пьяные матросы рассказывали, что Морган Райс – это совсем не обычный разбойник, а наследник богатого и знатного рода. Те же офицеры, что под влиянием контрабандного рома и хорошей драки совершенно теряли осторожность, говорили и вовсе дикие вещи. Говорили, что Райс – это наследник мэра, его младший и любимый сын.

Пока трактирщик распинался перед высокопоставленным гостем, многие из его посетителей начали покидать заведение. Райс был одним из тех редких людей, который был известен в лицо абсолютно во всех сословиях.

– Сядь, – Морган остановил словесный поток одним движением руки. Гарри замолк и покорно сел на скамью. В его взгляде метались страх и злость загнанного зверя. – Сейчас я предложу тебе сделку. Вернее, мы с Фергюсом.

Пират мягко коснулся плеча мальчика и подтолкнул вперёд. Фергюс ещё не до конца понимал суть происходящего, но уверенно сделал шаг вперёд. Он подтянул сползающую с плеч старую рубаху и шмыгнул носом. На фоне роскошного костюма Моргана грязный и оборванный вид его подопечного выглядел особенно отталкивающе. Лишь коротко стриженая макушка и цепкий взгляд наталкивали на мысль, что этот ребёнок не нуждается в жалости.

– Мы с Фергюсом предлагаем тебе сделку, – повторил Морган и вынул из кармана бархатный кошель, аккуратно ухватив тот за кисточки шнурка. – Вот кошель с золотом, его хватит на покупку трех таких трактиров, как твой. Играем в кости! Если выиграешь ты, то получаешь кошель. Если выиграю я, то хозяйкой трактира становится мать Фергюса. Это будет твоей расплатой за многолетние издевательства над беззащитной женщиной и ребенком. Если откажешься от игры, то тебе придется сразиться со мной. Возможно, убив меня, ты прославишься.

Райс кинул кошель на стол и криво усмехнулся, даже не пытаясь скрыть своё истинное отношение к трактирщику. Фергюс очень тонко чувствовал, насколько сильное омерзение вызывает Гарри у пирата. И ему даже не нужно было оборачиваться, чтобы уловить это. Мальчик так и остался стоять между своим спутником и ненавистным мучителем.

Гарри думал недолго. Россыпь золотых монет, выпавшая на стол из кошеля, выглядела очень заманчиво, заставляя его маленькие засаленные глаза засверкать от жажды наживы. Райс прекрасно знал, что вид пухлого мешочка с деньгами не впечатлял, но вот блеск золотых монет творил чудеса. Стоило им засверкать на прокопченном дереве стола, и трактирщик уже согласно кивал, принимал условия сделки.

– Я согласен, – кивал трактирщик, поглядывая на крюк и бурый пол под ним. – Вот только я, пожалуй, осмелюсь выдвинуть и свои встречные условия. Играем на четыре «стакана». «Крюк» Вам не достанется! Этот мелкий «щенок» пойдет на утеху. А Вы больше никогда не войдете в мой трактир.

Кабан так осмелел, что даже раздулся и стал в два раза толще. Возможно, в тот момент он вспомнил про свою разудалую молодость и морские приключения. Ведь когда-то трактирщик Гарри был отчаянным моряком, умело орудовавшим огромным двуручным топором и способным устрашить даже Морского Дьявола. Тот самый топор теперь висел на стене трактира и ждал своего часа.

Фергюс принес четыре сальные сечи в глиняных плошках и расставил их по углам стола. А он сметливый малый, в очередной раз подумалось Моргану.

Лили, мать Фергюса, уловив непривычную тишину в трактире и отсутствие «клиентов», вышла из своей комнаты. Она села на ступени лестницы, ведущей на второй этаж, и начала смотреть на мужчин сквозь прокопченные перила. Она пропустила начало разговора и не понимала, что происходит, но чуткое материнское сердце подсказало – решается судьба её мальчика. И Лили смотрела лишь на сына, на его вихор и два темечка, что указывали на непокорный характер.

Фергюс, следуя многолетней привычке, сидел в самом тёмном углу зала.

– Иди сюда! – позвал его Морган. – Ты же мужчина, вот и не бойся! Садись на скамью рядом со мной. Я знаю, ты принесешь удачу своей матери, и мне.

Трактирщик потерял дар речи от бешенства. Он побагровел, пыхтел, но не мог вымолвить и слова. Морган бросил на стол еще с десяток золотых монет. Глаза трактирщика тут же алчно загорелись и он успокоился.

– Ну, что ж, начнём, – сказал Райс, протягивая стакан с костями сопернику.

Лили трясло так, что ступенька, на которой она сидела, поскрипывала. Она сидела с закрытыми глазами, вознося молитвы за сына, и сжимала ладони так, что кончики пальцев побелели.

– Первый бросок за тобой, – великодушно уступил Морган, подавая трактирщику стакан правой рукой, а кости левой.