Алексис Скифос - Проклятые воды

– Вот что со мной случилось, – совсем по-взрослому заключил мальчик.

Что удивительно, ребёнок совсем не выглядел напуганным. Он насторожился и смотрел с опаской, но откровенного страха в его взгляде не было. Возможно, как и все дети, чувствовал, что ему не причинят зла. Незнакомец смотрел на него с любопытством, но никак не с желанием наказать. А потом и вовсе расхохотался, взъерошив мокрые и грязные волосы мальчика.

– Так вот ты какой! И что же мне с тобой делать, Фергюс? – мужчина снял широкополую шляпу. Теперь можно было рассмотреть его длинные иссиня-чёрные волосы, перевязанные лентой, голубые до странности глаза, нос с горбинкой и полные губы. – Сколько тебе лет, кстати? И где твои родители?

– Мне семь, сэр, – уже более спокойно проговорил мальчик. – Вы не сердитесь на меня?

– А почему я должен на тебя сердиться? Где твои родители?

– Мама – там, – Фергюс махнул рукой в сторону двери, из которой только что вылетел. На какое-то мгновение он вновь превратился в обычного ребёнка. Стал выглядеть очень несчастным и зашмыгал носом.

– Она там работает?

– Ну да, наверное, – хмуро пробубнил мальчик. Он явно не хотел рассказывать незнакомцу о своих злоключениях. – Этот Кабан заставляет её работать днями и ночами. Она совсем не обращает на меня внимания!

– Кабан?

– Гарри – хозяин этого трактира. Тот самый, который выкинул меня на улицу.

Мужчина нахмурился. Безусловно, он понял куда больше, чем было сказано малышом. И оценил недетский ум Фергюса. Он прекрасно понимал, насколько страшно, больно и обидно бывает порой этому маленькому человечку в его суровой жизни. И был твердо уверен в том, что дети так жить не должны.

– А где ты с мамой живешь? Может, стоит тебя проводить домой?

– Да мы тут и живём, – шмыгнул носом Фергюс, прозаично вытирая его краем рукава. – Видите, там над трактиром надстроен второй этаж? Там мы с мамой и живём.

– Совсем некуда идти, получается, – сокрушенно вздохнул незнакомец. – Он тебя бьёт?

– Не всегда, – Фергюс начал переминаться с ноги на ногу. – Если нет настроения или ему не нравится, что я говорю или как смотрю.

– Идём-ка, я хочу поговорить с этим… Кабаном, – мужчина ободряюще потрепал мальчугана по голове. – Я уверен, что после нашего разговора он станет лучше к тебе относиться.

– Может не стоит? – заупрямился Фергюс. – Я сам поговорю с ним.

– Да я в этом не сомневаюсь! Я просто хочу тебе помочь. Идём!

Мальчик снова нахохлился, как злобный птенец какой-то неведомой птицы. По всему было ясно, что он не привык просить помощи у людей. И отношение незнакомца было для него не только непривычным и непонятным, но даже диким. Несмотря на свой юный возраст, Фергюс определенно привык решать свои недетские проблемы сам. Чужое дружелюбие его настораживало – так уж он жил. И вот теперь, ему ничего не оставалось, как плестись вслед за мужчиной, который ему даже не представился.

Незнакомец шёл уверенной походкой, не оскальзываясь и ловко обходя лужи. Он вошёл в двери трактира, словно горячий нож в масло, и тут же скинул с себя плащ на руки мальчишке. Фергюс, семенивший следом, едва удержался от восхищенного вздоха. Мужчина был одет роскошно, по-другому и не скажешь. Его бархатный камзол ярко-алого цвета был вышит золотыми нитями. Разительным пятном на всём его костюме выделялся лишь белый цветок – лилия, приколотая к груди. Высокие сапоги из мягкой кожи удивительным образом были чисты, словно незнакомец парил в воздухе, а не ходил по грязной, скользкой и смрадной земле.

Словно по команде, взгляды всех присутствующих в трактире обратились на вошедшего мужчину. Взгляд хозяина трактира – тоже. Прошло целое мгновение и вдруг на грубоватом лице Гарри мелькнуло узнавание. Фергюс с удивлением взглянул на своего спутника, чтобы удостовериться, а потом снова посмотрел на своего мучителя. Трактирщик уже несся к ним, что называется, на всех парусах. В его взгляде явственно читались смятение и страх.

– Сэр! Какая честь для нашей дыры! Не уж то сам Морган Райс – гроза морей – почтил нас своим присутствием!

О грозном валлийском пирате среди припортового люда ходило множество слухов – один диковиннее другого. Фергюс не знал, какому из них верить. И поэтому не верил ни в один. Пират был для него чем-то вроде детской сказки, которую любящие матери рассказывали перед сном своим детям. Материнской любовью мальчик обласкан не был, а свои «сказки» подслушивал от других – моряков, которые собирались по вечерам в «Мясном крюке».