Дмитрий Лифановский - Проект Ковчег. Зима 41-го.

А потом они прилетели в Москву, где она побывала в Кремле! Правда никого из членов правительства там не видела, посетив только какого-то майора госбезопасности Волкова, который очень дотошно расспрашивал ее с ребятами об их командировке на Ленинградский фронт, а потом выписал им отпускные удостоверения на сутки и велел отдыхать. От этого же майора они узнали, где находится госпиталь, в который перевезли Сашу и Зину.

И вот они направляются проведать своих раненых друзей. И если бы не неудобная форма и противотанковые ежи с баррикадами на улицах, можно было бы подумать, что сейчас обычный предновогодний мирный день, а она просто гуляет со своими друзьями по улицам знакомого с детства города. Пару раз их останавливали военные патрули. Но увидев бумаги, которые им показывал Алексей, отдавали честь и без вопросов уходили, оставляя их в покое.

Госпиталь встретил знакомой по Волхову суетой людей в белых халатах и специфическим запахом карболки, крови и чего-то еще неприятного и непонятного, Алексей сказал, что это запах гноя. Им предстояло найти второе хирургическое отделение. Только вот спросить, где искать было не у кого, все были заняты. Они остановились посреди светлого холла и стали озираться, в поисках регистратуры или чего-то подобного. Вдруг Алексей оживился и, разулыбавшись, крикнул кому-то:

— Лена! Лена! Волкова!

Куда-то спешащая молоденькая девушка в белом застиранном халате, вдруг резко остановилась и непонимающе заозиралась в поисках того, кто ее окликнул. Но увидев Тихонова с Харуевым, вдруг радостно взвизгнула и бросилась Алексею на шею:

— Лешка, Иса! Вы как здесь?! Папа с Вами?! — затараторила она, с детской радостной непосредственностью дергая парней за рукава шинелей.

— Нет не с нами. А что он дома не был? Он сказал, что вчера прилетел.

— Да? Вот здорово! — обрадованно воскликнула Лена, а потом грустно добавила — а я дома не была. Здесь со вчерашнего дня. Сначала на дежурстве, а потом раненые пришли, пришлось остаться. Теперь, наверное, не застану.

— Застанешь, застанешь, — обнадежил ее Алексей, — может даже здесь встретитесь, он сюда собирался.

— Зачем?! Что случилось?! Кого-то ранили?! Из наших?! — обеспокоенно застрочила, как из пулемета вопросами девушка.

— Ранили. Из наших, но ты их не знаешь. И познакомься, это Ида, теперь тоже наша, — тепло улыбнувшись кивнул в сторону Весельской Алексей, — А эта егоза, — кивок уже в стороны Лены, — Лена Волкова, командирская дочка.

— Леша! — возмущенно прикрикнула Лена, стукнув смеющегося Тихонова кулачком в грудь, а потом, повернувшись к Иде, протянула ей руку: — Извините, очень приятно.

— И мне, — пожала почти детскую ладошку Весельская.

— Так куда вам надо? Давайте провожу? Я тут все знаю, уже почти два месяца тут работаю вместе с одноклассницами! — гордо похвасталась Лена.

— Вторая хирургия знаешь где?

— Конечно! Пойдемте за мной! — и она, развернувшись на пятках, стремительно рванула в сторону лестницы. Ида с ребятами поспешили за ней. — Какая палата? — спросила девушка, когда они поднялись на второй этаж и пройдя по хитросплетениям коридоров вошли в двери над которыми висела белая табличка с надписью красными буквами «2-е хир. отд.»

— Четвертая.

— Подождите, я сейчас! — она так же стремительно забежала в какой-то кабинет, откуда раздался ее пронзительный голос: — Светлана Георгиевна, тут в четвертую палату посетители! Туда можно? В ответ раздалось приглушенное дверью бурчание, а потом опять звонкий голос Лены: — Нет, нет, нет, конечно! Я прослежу! А где халаты взять? Опять бурчание и появилась Волкова с тремя медицинскими халатами в руках. — Снимайте шинели, давайте сюда и одевайте халаты! — властно распорядилась она. Дождавшись, когда они разденутся, забрала у них шинели и занесла в ту же самую комнату, откуда только что вышла. — Пойдемте, до палаты доведу, — сказала она, появившись, уже без шинелей в руках и зашагала по коридору.

Иде стало смешно от того, какой важностью была преисполнена при этом эта милая, отзывчивая девочка. Буквально через десять метров Лена остановилась и показала на закрытую деревянную дверь с цифрой четыре нарисованной от руки той же красной краской что и надпись над дверями отделения.

— Это здесь.

Тихонов постучался и, приоткрыв щелку, просунул туда голову:

— Саня, гостей принимаешь? — мимо них по коридору пожилая медсестра как раз прокатила тележку с гремящими на ней металлическими медицинскими кюветами, поэтому что ответили с той стороны было не разобрать. Но Алексей обернулся и, махнув рукой, пригласил: — Заходим! — и скрылся в дверном проеме. Следом туда зашел Иса, а потом уже Ида. Саша сидел на кровати, прислонившись к стене. Рядом с ним лежала газета, которую он видимо только что читал. Лицо поперек обмотано бинтом, из-под которого проступают пятна желтоватой мази, раненая рука хоть и не забинтована, но висит в петле, перекинутой через шею, почему-то называемой медиками косынкой. Парень попытался встать, но было видно, что движения даются ему тяжело. Тихонов, увидев, что Сашка встает остановил его: — Да лежите, товарищ лейтенант госбезопасности!