Дмитрий Лифановский - Проект Ковчег. Зима 41-го.

В конце разговора Сталин выдал Александру бумагу со своей личной подписью, в которой указывалось, что группа летчиков и техников во главе с лейтенантом госбезопасности Стаиным, направлена на Ленинградский фронт для войсковых испытаний новой авиационной техники. Подчиняется группа лично Верховному Главнокомандующему, и ни для каких иных целей использоваться не может. Так же документом всем подразделениям и их командирам, вплоть до комфронта, предписывалось оказывать любую помощь по требованию командира группы. Уже прощаясь, Сталин сказал:

— Александр, я понимаю, что летишь на фронт, и там может случиться всякое, но очень прошу, не лезь на рожон. На земле к вам будет не подступиться, а вот в воздухе тебя обязательно попытаются достать. В таком случае, уходи, избегая боя, пусть прикрытие воюет. Повторяю, у тебя приказ в боестолкновения не вступать! — Сталин взмахнул рукой с потухшей трубкой и вдруг, прищурившись, задумчиво добавил, — А может действительно, лучше было бы спрятать тебя на базе, как Лаврентий предлагает?

— Не надо прятать, товарищ Сталин. Не полезу я в бой. У меня ни брони, ни скорости[i]. Транспортник.

— Ладно, ты парень серьезный, надеюсь на твое благоразумие. Давай, иди, герой, — Иосиф Виссарионович с неожиданно теплой улыбкой окинул взглядом Сашкину грудь с двумя орденами и Звездой Героя. Сашка смутился:

— Я не подведу Вас, товарищ Сталин, — и вышел из кабинета, с облегчением выдохнув, когда закрылась дверь. Поскребышев сочувственно посмотрел на Стаина и молча пододвинул ему графин с водой и стакан. — Спасибо, Александр Николаевич. Тот в ответ молча пожал плечами.

Сашка вернулся в кабинет Волкова. Собрал документы в планшет, натянул комбинезон, точно такой же, что снимал когда-то с раненного Никифорова. Как же давно это было! Планшет через плечо, затянуть ремень. Все, готов. Парень огляделся, не забыл ли чего и, выключив свет, вышел из помещения. Ключи от кабинета сдал дежурному, расписавшись в журнале.

Эмка ждала его внизу.

— Все, в Кубинку, на аэродром.

По прибытии зашел обозначиться к Когрышеву. Можно было конечно обойтись и без этого, но отношения с командиром полка, на аэродроме которого базировались вертолеты, надо было поддерживать.

— А, вредитель появился! — не очень гостеприимно встретил его подполковник. Сашка опешил:

— Почему вредитель?

— А кто у меня перед самым контрнаступлением командира БАО забрал?

— Так это не я, — пожал плечами парень.

— Да знаю. Ворчу просто, — подполковник устало потер переносицу, — работы много, устал. Ты что хотел-то? Заявки на прикрытие не было, у меня сейчас ни людей, ни машин свободных нет.

— Прикрытие не нужно, сегодня в тыл лечу. А зашел просто поздороваться, да и отметиться хозяину.

— Ааа. Ну считай, отметился, — Когрушев посмотрел на часы, давая понять, что времени на пустые разговоры у него нет абсолютно.

— Разрешите идти?

— Давай, — подполковник махнул рукой и уставился в карту, расстеленную у него на столе. Сашка вышел от командира полка и подошел к машине. Хотел, было, сесть в салон, но передумал. Решил дойти до вертолета пешком:

— Михалыч, я пешком пройдусь, Вы давайте, езжайте к стоянке вертолетов. Там шмотки заберу и все, избавитесь от меня наконец-то.

— Скажете тоже, товарищ лейтенант, — водитель укоризненно покачал головой, — когда это я хотел от Вас избавиться. С шофером у Сашки отношения сложились неплохие. Степан Михайлович или попросту Михалыч, как он сам попросил его называть, мужиком был не вредным и отзывчивым.

— Да я пошутил. Вы извините меня, — улыбнулся Сашка. Обижать хорошего человека не хотелось.

Эмка, переваливаясь на снежных, укатанных аэродромным транспортом, ухабах, укатила, а Сашка не спеша пошел следом. Морозный воздух пощипывал кожу лица, в небе, мерцая, поблескивали звезды. Отличная погода: не сильно морозно, безветренно, ясно. Хорошо с одной стороны, в такую погоду летать одно удовольствие. Если бы не война. Немцы, наверное, тоже любят летать в отличных метеоусловиях. Эх, надо было узнать обстановку на театре у Когрушева. Вернуться что ли? Нет! Подполковнику сейчас не до того. Зачем отвлекать человека? Москву и так прикрывают надежно, а обстановку на Калининском фронте Григорий Александрович знать не может. Настроение поползло вниз. Из-за того, что Калинин захвачен немцами, придется делать изрядный крюк через Ярославль, а это лишних четыреста с небольшим гаком километров, почти два часа полета. Сашка предложил лететь напрямик, тихонько прокрасться через немецкие тылы, но Сталин категорически запретил пересекать линию фронта. И в Ленинград летать придется круголями, над знаменитой Дорогой жизни. Хотя тут Сашка был не согласен с Верховным. Основную магистраль, снабжающую осажденный город, немцы точно без присмотра не оставят и, наверняка, там не протолкнутся от самолетов противника. Сталин возразил, что прикрытие ему будет обеспечено, зато, в случае чего, над своей территорией больше шансов спастись самому и спасти машину. Спорно, но кто он такой, чтобы спорить с Верховным Главнокомандующим?