Сергей Куковякин - Бакалавр 1 [СИ]

— Значит так, Бакалавр, завтра мы к тебе подойдем. Как раз сегодня вечером он с другом говорить будет. Узнает про цену и сколько надо. Ну, если есть у его знакомого интерес. — сам на Антония показывает. Тот опять кивает.

— Без проблем. Вы завтра цену и нужное количество бумажек называете, а я если меня это устроит — ещё через день-два товар вам подгоню. Подходит так? — на этого самого Антония смотрю, для него информация.

Тот видно понял. В третий раз головой кивать начал. Но наш ему все мои слова опять перевел.

Поговорили мы так, головами в воздухе некоторые польские личности помахали и ушли они.

Я же остался, меня от работы на точке никто не освобождал. Ежели чего, телефон мужика с бонами у меня имеется. В любой момент звякну ему.

Когда записывал я с его слов телефон в записную книжку, вид у него уж больно гордый был. Вот мол мы какие. Даже телефон у нас имеется.

На следующее утро наш парень и Антоний ко мне и вправду подошли. Не специально, конечно, просто к палатке парня я на дороге стою. Поляк сказал, что на пробу возьмет он десять бумажек по червонцу и столько же по три и по пять. По доллару за бумажку. Парень, что джинсами торгует, меня заверил, что цена хорошая, тем более что за мелкий опт.

— Есть у тебя? — поляк спрашивает.

— Найдем. Подходите завтра так же. — вид у меня совершенно невозмутимый. Словно тут я червонцами каждый день торгую. Для двадцать первого года тридцать долларов — это не так уж и много, а в девяносто третьем — деньги. Многие в Кирове за месяц столько не получают.

Позвонил мужику из автомата. Он дома как раз оказался, собирался на рынок идти. Велел ему принести мне заказанное. Уточнил ещё, что бумажки должны быть не мятые и не рваные. Пусть хорошие выберет. Может и продам. Не стал ему ничего про поляка говорить.

Мужик как на ковре-самолете прилетел. Видно не далеко живет. Даже не сильно и запыхался.

— На. — конвертик мне почтовый старый протягивает. Догадливый какой — в него он червонцы сложил.

Отошли в сторонку, боны я посмотрел. Все вроде хорошие.

— Завтра я сам тебе позвоню. Получится пристроить — денежку тебе отдам, не получится — верну твоё добро обратно.

— Лучше бы получилось. Совсем денег дома нет. — просительно так мужик на меня смотрит.

— Ничего гарантировать не могу, но попробую, — отвечаю, а сам конвертик его к себе в сумку прячу. В книжку, что у меня с собой. На досуге, пока клиентов нет, почитываю её для самообразования.

Поляк как было уговорено подошел. Боны у меня взял, тридцать баксов отсчитал. В сторонку, как с хозяином червонцев, мы отошли. Не надо парням видеть мои дела с Антонием.

Когда уже уходить он собрался, сказал, что если всё нормально будет в Варшаве, то ещё у меня купит. В конце августа он опять сюда с партией джинсов приедет.

Отказываться не стал — тут капнуло, здесь капнуло, вот и хлебушек у тебя уже с маслицем…

Глава 24 Аркаша

Пнул. Правой. Так на ходу получилось.

Куда? Понятно, в голень. Куда же ещё.

Хорошо так попал. Куда и метил. В косточку.

Нога то в берце. Поясняю — это моя, а не та, которой прилетело.

Понимаю, сильно больно теперь. Не мне, само-собой. Тому, кому от меня досталось. Но, что делать то было?

Петя, друг Десантника тоже правой, но уже рукой, в висок Аркаше добавил.

Опал тот, как озимые…

Утром Саша опять меня с точки снял. Пойдёшь, говорит с Петей. Один мужик ему денег должен и не отдает. Петр сам всё порешает, а ты потом ему нести поможешь. Ну, что с того мужика он возьмет.

Много, судя по всему, мужик тот задолжал. Или что-то габаритное у него забирать будем.

Отказать Саше нельзя. Ну, не будет сегодня заработка, да и ладно. Перетопчусь.

Пока ехали, Петр меня в курс дела ввел.

Есть такой палаточник на рынке — Аркаша. Взял под проценты деньги. За партию товара ему рассчитаться надо было. Не так сильно и много. Срок подошёл отдавать, а от него ни слуху, ни духу. Запировал. Но, это как говорится — его проблемы. Занял — отдай. Причем вовремя. Счётчик то включится, потом труднее рассчитаться будет. Долг растет, а Аркаша всё вино пьет. Вот и пришлось ему напомнить. Это для его же блага.

В дверь позвонили. Не открывают. Ещё раз на кнопочку понажимали. Нет реакции. Постучали. О, кто-то в квартире зашевелился. Дверь немного приоткрылась. Пропитая морда показалась. Аркаша, наш голубь сизокрылый, собственной персоной.

Дверь он отворил — некуда ему деваться. Смотрит зло, недовольно — от важных дел, наверное, его оторвали каких-то.