Гэвин Магнус - Ростки лжи

И всё же, несмотря и на эту неудачу, сдаваться он не был намерен. Чем-то мне даже импонировало подобное упорство.

Устающий и задыхающийся, он начал предоставлять мне право первого удара, а затем резким рывком пытался достать меня ударом ноги или здоровой рукой. Несколько раз пытался сделать это и больной рукой, надеясь, что я не ожидаю атаки с этой стороны, но после нескольких неудачных попыток оставил эту затею: с импровизированной повязки закапала кровь.

Улучив момент, я резким рывком зашёл уставшему сопернику в бок, вцепился мёртвой рукой в бедро гиганта и вырвал кусок мяса. Затем ударил по другой ноге, снова, и снова… На очередном ударе что-то хрустнуло, и молодой сын льда упал на землю.

Я уже намеревался подойти и добить его, но в эмоциях парня внезапно полыхнула надежда.

Ах вот оно что! Похоже, хитрец надеялся схватить меня и заломать, когда я подойду поближе, добивать лежачего.

Возможно, без возможности читать эмоции противника, я бы купился на эту показную слабость. А может быть и нет.

Я неторопливо обошёл по длинной дуге истекающего кровью противника, и присел напротив его лица на безопасном расстоянии.

— Полагаю, я победил. У тебя есть возражения?

Дураком парень не был. Поняв, что его план раскусили, молодой гигант тяжело, опираясь на здоровую руку поднялся. Хмурый как туча, выпрямившись, он мрачно ответил:

— Ты победил. Я признаю поражение.

А затем захромал из круга. На выходе с каменной площадки его мгновенно окружила небольшая стайка девушек, принявшись обрабатывать раны.

На несколько мгновений вокруг площадки повисла почти мёртвая тишина. А затем вокруг послышались шепотки, среди который часто всплывали два слова: Маледика маназ .

На языке детей льда это значило: чёрная рука. Похоже, вместе с победой, я получил и прозвище.

Под тихие перешёптывания я снял венок из подснежников со столба. Пришлось встать на мысочки и вытянуться, но никто над этим не смеялся. Окинув взглядом толпу, я выбрал среднего роста девушку с пепельной косой и фиалковыми глазами, в эмоциях которой был лёгкий интерес. Сперва у меня была мысль выделить ту, что пониже другие, но уж слишком комично это бы смотрелось со стороны гигантов: карлик выбрал самую низкую…

Девица слегка удивилась, сверкнув пурпурными глазами, но приняла венок и тепло мне улыбнулась. В целом, если не учитывать серую кожу и рост в два с половиной метра, она была вполне симпатичной.

Вечером сарафанное радио варварского посёлка принесло мне ответ вместе со старшим из моих учеников, Воталом. Тот был молод и вхож в общество молодёжи клана.

— Её зовут Альвишия, и её дом на окраине, с северной стороны.

Коротко объяснив мне дорогу и намекнув что приходить стоит ближе к ночи, ученик счёл свою миссию выполненной и был таков.

Дом девушки встретил меня вкусным запахом разнообразных трав. Судя по развешенным пучкам, молодая дочь льда была травницей, или же ученицей травницы: интересно, варвары вообще позволяют женщинам быть шаманками? Среди старших шаманов не было ни единой женщины, да и в целом общество намекало на крайний патриархат…

Языка людей девушка не знала. Но я уже неплохо поднаторел в разговорном, чтобы поддерживать лёгкую беседу.

Альвишия сперва слегка смущалась, но вскоре отошла и принялась аккуратно расспрашивать меня насчёт дальнейших планов на клан и в частности на его женщин. Я старался отвечать максимально уклончиво: определённых планов в отношение “небоевой” части гигантов у меня в целом пока не было.

Я было попытался расспрашивать её о женском быте клана, но девушка напоила меня каким-то травяным отваром, и, легко улыбнувшись, ловко перевела тему, подмигнув мне и, слегка вильнув задней точкой, скрылась в спальне с предложением показать кое-что поинтереснее.

Мне оставалось лишь моргнуть и последовать за ней. По старой привычке я ожидал более долгих ухаживаний, но не отказываться же?

Во мраке спальни было почти ничего не видно, и одетая в лёгкое, невесомое платье девушка зажгла в уголке небольшой светильник. Однако стоило мне стянуть с себя штаны и подойти к ней со вполне однозначными намерениями, серокожая дочь льда посмотрела на меня большими фиалковыми глазами и звонко, отрывисто рассмеялась, согнувшись пополам и упав на кровать.

Определённо, от этой ночи я ждал совершенно другого. Подобного унижения, наверно, мне не доводилось испытывать за обе свои жизни. Удушающая ярость и гнев поднялись в груди, и едва удержался от того, чтобы ударить пожирателем жизни.