Сергей Соколов - Вуаль. Крыло первое [СИ]

От устроенного мной «мозгового штурма», начала даже побаливать голова. Мотив наживы подходил больше всего, но было одно маленькое «но». Предположим, Гийом завысит стоимость украденного им же добра, но даже в этом случае, при ликвидации активов рода он будет довольствоваться крохами, претендуя лишь на возмещение понесённых убытков. Всё потому, что он не является подданным Российской империи, а лишь скверх заезжий. Всё распилит между собой совет князей, которым на какого-то маркизишку из западной европы плевать с борта линкора. Способ, как остановить Гийома, я несомненно найду, сегодня четверг, а времени у меня до следующей пятницы. Только не могу отделаться от чувства, что я упускаю нечто важное во всей этой ситуации. Не могу понять что именно, и это меня злит до зубовного скрежета….

От поднимающегося изнутри бешенства, веретено начало двигаться быстрей. Стоило это заметить, как меня накрыла неповторимая лёгкость. Помню, как тоже самое случилось со мной первый раз, я аж под стол сполз. Это похоже на то, будто всю жизнь дышал грязным воздухом пользуясь половиной одного лёгкого, а к концу жизни вздохнул чистейшего, сразу обеими, и начал жить вновь. Это было не провидение атминитиса, божественное вмешательство или что-то ещё. Просто, обруч завершил строительство резервуара — «Вместилища жизни» — как его называл мой учитель Тонг. Он вообще пользовался другой терминологией, носящей мистикорелигиозный подтекст с элементами космологии. Это я в процессе своих изысканий переиначил всё под себя для удобства. Так «Вместилище жизни» стало простым резервуаром. Это название тоже условное, потому как «полость для нагнетания оргона», тоже звучит громоздко, но оно более соответствует действительности. Духовное тело, как ведро с водой, если полное, то излишки выливаются через верх. Оно не может концентрировать или уплотнять оргон, чтобы вобрать его в себя, как можно больше. А вот резервуар, внутри которого теперь находиться веретено — может. Теперь оргон из внешнего мира, который тянет веретено жизни, проходя через духовное тело — попадает в резервуар, концентрируясь там. Когда его давление достигнет максимального значения для резервуара, то оргон начнёт выходить из него в духовное тело, занимая свободный объём. Вся штука в том, что оргон в резервуаре имеет большую плотность нежели тот, что скапливается в духовном теле, соответственно и качество у них разное. Чем плотнее оргон, тем выше его степень взаимодействия с физическим телом. Благодаря этому у меня теперь есть энергия нужного качества, для стимуляции обновления тканей.

На образе я уже наметил шину, и хотел приступить к пряже, но поймал себя на мысли, что сейчас у меня совсем не то состояние. Принцип ускорения бега веретена мне стал уже понятен. Сильные эмоции — вот то, что ускоряет его бег. Будь то злоба, любовь, тревога, опасность, вожделение, похоть, страх неминуемой смерти — это всё для меня, как пром-энерголит для реактора «Катастрофы».

Смешное здесь то, что за счёт последнего веретено жизни может пробудить каждый, только это невозможно, без помощи другого прядильщика. Мне помогал Тонг, принудительно вращая моё веретено, работающее на «холостых» оборотах, но пробудил я его благодаря дедуле Нетану. Очень похоже на то, как в этом мире заводят бензиновый автомобиль «с толкача». Тонг толкал, но тем, кто отпустил сцепление был Нейтан Герас.

Мы занимались на мостике «Катастрофы», безуспешно пытаясь пробудить моё веретено. Я не мог почувствовать его бег, как не старался. Тогда, к нам подошла скучающая «мать родная», и участливо поинтересовалась, что за брачные игры скверхов здесь происходят? Мой учитель объяснил как мог, чего мы добиваемся, но дедуля понял по своему. Он расслышал только последнюю часть, про «неминуемую смерть». Участливо покачав своей кибернизированной шеей, небрежно бросив «Сейчас устроим, раз вы такие никчёмные» он отошёл на десяток шагов, выставил кибернизированную трансформирующуюся руку в нашу сторону, и активировал раскат Блэйза. Схожая процедура с этим, когда мы в доках казнили пленных скверхов, кидая их в сопло рулевого двигателя «Катастрофы», а когда он долетал, наш навигатор по команде врубал форсаж. Раскат прошёл рядом, лишив меня уха, а Тонга кремниевых наростов на голове, исполняющих роль волос. Поняв, что подействовало, по нашим закопчённым довольным лицам, дедуля Нейтон, плюнув через губу, выставил нам счёт за очень дорогой боеприпас, и бросив: «Обращайтесь, если чО…» — отправился по своим делам. В тот день, не смотря на то, что удалось пробудить веретено, практику плетения мы решили отложить. Сложно сконцентрироваться, когда перед глазами стоит несущийся на тебя всепожирающий поток энергии и огня, раскаляющий до треска воздух. Ухо, я кстати, потом себе сделал в медбоксе, после того, как отстирал штаны.…