Алекс Хай - В интересах государства. Аудиториум, часть 2 [СИ]

— Я смотрю, вы отлично осведомлены о делах моей семьи, Анна Евдокимовна.

Девушка театрально вздохнула.

— Конечно, голубчик. Ведь мой отец курирует земельные вопросы в губернии.

Ага. Значит, Гордеева. Ее отец и правда ведал земельными реестрами в городской Думе. А род у нее знатный и весьма-весьма обеспеченный.

— Так что? — не отставала от меня Гордеева. — Может сознаешься? Тебе все равно не место среди таких, как мы.

О, идеальная пара для Денисова сыскалась. Эх, натерплюсь я еще горя из-за своего герба…

— Среди столь безвкусно одетых истеричек? — внезапно заступилась за меня Ирэн. — Думаю, Михаил Николаевич мало потеряет от отсутствия твоего общества. Аннушка, говори на два тона тише, пожалуйста. У тебя ужасно визгливый голос.

Гордеева задыхалась от возмущения, а Ирэн как ни в чем не бывало снова приложилась виском к парте.

“Ты бы не портила отношения со сверстниками”, — посоветовал я.

“Плевать. Уже — плевать”.

“Не понял?”

Ирэн не ответила. Я увидел, как она закрыла глаза, а ее лицо исказилось гримасой боли. Видимо, опять спазм накатил.

“Ты точно в порядке?”

“Нет. Но буду. Тошнит ужасно”.

Я снова уставился на троицу ребят, о которых толком ничего не знал. Каждый из них мог оказаться виновником.

Теоретически, я мог попробовать влезть кому-нибудь из них в голову и поискать воспоминания о применении стимуляторов. И наверняка у меня бы это даже получилось довольно мягко благодаря способности сплетать ментальный и целебный потоки силы. Но это было рискованно: все же работа с памятью была запрещена абитуриентам, по крайней мере в стенах Полигона.

Но даже если бы у меня это получилось, передо мной стояла моральная дилемма.

С одной стороны, сдав истинного виновника, я бы избавил от кучи неудобств ребят, которые играли честно, завоевали победу своими силами и не заслужили коллективного наказания.

С другой — все это стало бы стукачеством. Хотя с чего бы мне о них беспокоиться? Если я вытащу нас с Иркой отсюда, какая разница, как?

— Значит, никто не собирается сознаваться? — Корсаков встал, обвел всех нас внимательным взглядом. — Уходим на дальнейшие разбирательства?

— Мне бы этого не хотелось, — честно признался я.

— Мне бы тоже, — согласился приятель Корсакова.

Гордеева продолжала метать на нас с Ирэн полные ненависти взгляды.

— Анна Евдокимовна, вам есть что сказать? — спросил я.

— Лишь то, что я трачу драгоценное время в этом зале! Ничего я не принимала. Узнай об этом мой отец, он бы отсек меня от рода за то, что его опозорила!

Я развалился на парте и ментально дотянулся до Ирэн.

“Ничего не понимаю. Как их расколоть или спровоцировать признаться? Может подашь идею?”

Ирэн вздрогнула.

“Они ничего тебе не скажут. Потому что не смогут признаться”.

“ В смысле?” — не понял я.

“Это я, Михаил. Это я приняла стимуляторы”.

“Да что ты такое говоришь? Ты же ни разу даже не заикалась об этом. Да и зачем тебе?”.

“Еще бы я начала о таком болтать!” — воскликнула девушка у меня в голове. — “Конечно, сделала все втайне”.

Я пялился на нее, не веря услышанному.

“Ир, ты бы и так выстояла. Зачем?”

“Испугалась. Боялась, что не пройду. Не хотела подвести семью…”

Так вот почему ее так развезло. Стимуляторы, если я правильно понимал их работу, активировали внутренние резервы на краткое время, но расплачиваться за это преимущество приходилось и здоровьем, и отходняками.

Ирэн осторожно повернула голову в мою сторону и уставилась мне в глаза.

“Дура!” — не выдержав, закричал я ей в голову, и она болезненно поморщилась.

“Знаю. Я старалась сделать все незаметно. Думала, смогла перехитрить… Прости. Прости, что разочаровала тебя, да еще и втянула во все это”.

Твою же мать! Что мне было теперь делать? Сдать Ирку, чтобы самому зачислиться в Аудитриум без Третьего испытания? Или сейчас промолчать, получить отсрочку и попробовать стереть ей память, чтобы аудиториумцы не смогли ее вычислить?

И смогу ли я стереть ей память так, чтобы не повредить и без того ее многострадальную голову? Все-таки манипуляция была опасная, а превращать ее во вторую Матильду я бы ни за что не хотел. Или дернуть Пистолетыча, чтобы он подсказал решение?

Черт. Черт! Черт!!!

Но если мы уйдем на разбирательства и проверку памяти, наверняка выйдем за все сроки. Группы укомплектуют, и нас скорее отправят доставать вступительные на следующий год. Не знаю, как у них это было заведено. Рискованно… Мне нельзя было пропускать этот год. Все слишком завертелось.