Денис Кащеев - Краденая магия. Часть 2 [СИ]

— То есть, молодой князь Огинский-Зотов? — взял в свои руки ведение допроса Цесаревич.

— Нет, Ваше Высочество. Молодой князь отнюдь не был хозяином Фу-Хао — иначе мы поняли бы это сразу, еще на входе. Скрыть от наших охранных систем, что владеешь фамильяром, невозможно.

Э, что это китаец несет? Врет, что ли — чтобы меня выгородить? Но зачем?!

— Но связь с духом у юноши имелась, — продолжил тем временем Чжан. — Более того, он искренне считал Фу-Хао своим фамильяром — и именно посему сумел воссоединиться с ним, уже будучи за охранным периметром. Дух пришел к тому, кто полагал себя его хозяином — минуя все препоны. На то он и дух. Что же касается молодого князя, то он точно не вынашивал злого умысла — иначе наша проверка сие бы выявила. Нет, намерения юноши были чисты — и как раз такого варианта мы не предусмотрели. А вот злодей предусмотрел — и нас перехитрил.

— И кто же, по-вашему, сей хитрый злодей, есаул? — поинтересовался Цесаревич.

— Истинный хозяин Фу-Хао, Ваше Высочество. Князь Сергей Огинский.

— Что за чушь?! — не скрывая разочарования, поморщился наследник. — Князь Сергей ушел в Пустоту! Всем известно, что после смерти хозяина никакие его приказы уже не имеют силы для фамильяра!

— Истинно так, Ваше Высочество. Не имеют. И сие может означать лишь одно.

— Что именно, есаул? — нахмурился Цесаревич. — Не тяните!

— Что князь Сергей до сих пор жив, — обронил китаец. — Жив, и продолжает отдавать приказы Фу-Хао.

в которой мне предлагают простой выбор

Известие о том, что князь Сергей жив, неслабо так меня поразило — я аж собственный приговор прослушал. И только когда, распавшись на половинки, с моих рук соскользнули и со звоном упали на мозаичный пол металлические перчатки, а стража спрятала свои грозные сабли и отступила, я понял, что нежданно оправдан. Поднял глаза на тронный подиум, но Цесаревича там уже не было — наследник престола успел по-тихому удалиться. Машинально я перевел взгляд на Семенова — тот тоже уже выходил из зала. В дверях есаул обернулся — на лице у него была недовольная гримаса. Впрочем, смотрел при этом офицер Конвоя вовсе не на меня, а на своего коллегу — китайца Чжана. Досадовал, что тот заранее не предупредил его о сделанных выводах и выставил в дурном свете перед Его Высочеством? Или уже размышлял, как теперь быть с охранными системами дворца? Духи его разберут!

Что до китайца, то прежде чем покинуть зал, он приблизился ко мне и, заложив руки за спину и слегка склонив голову на плечо, принялся меня внимательно разглядывать — словно какую-нибудь музейную диковину. Длилось так добрых полминуты, и за это время выражение его лица несколько раз сменилось: с любопытного на самодовольное, потом будто бы на встревоженное, затем на умиротворенное, а после на вовсе ничего не выражающее. Я же, не очень понимая, что и как следует делать в подобной ситуации, сперва просто выжидал, затем попытался встретиться с Чжаном глазами — однако взгляд китайца постоянно от меня ускользал. Наконец, решив, что сцена уж слишком затянулась, я выговорил:

— Э… Гм… Благодарю вас, господин есаул… Если бы не вы, я бы пропал!

— Еще не поздно, — будто бы не к месту заметил на это китаец.

— Что, простите? — нахмурился я.

— Пропáсть, — пояснил Чжан. — Еще не поздно пропасть… Будьте осторожны, молодой князь , — продолжил он после короткой паузы, особо выделив голосом мой титул — должно быть, желая этим что-то подчеркнуть, но что и зачем, я не понял. — Для вас пока ничего не закончилось. Напротив, насколько могу судить — все только начинается… Честь имею, сударь!

С этими словами китаец направился к выходу из зала, оставив меня, признаться, в некотором недоумении.

— Мои поздравления, сэнсэй! — дождавшись ухода Чжана, ко мне с поклоном приблизился Ясухару.

Ну вот, я снова для него «сэнсэй». Теперь, наверное, из-за невероятно высокого максимума маны. По этому показателю ему уж точно никогда меня не превзойти… Ладно, «сэнсэй» так «сэнсэй».

— Я ни минуты не сомневался в вашей невиновности, сэнсэй! — с пылом продолжил Тоётоми.

— «В твоей невиновности», — почти на автомате поправил я японца.

— В моей? — растерялся самурай.

— В моей, — усмехнулся я. — Но мы на «ты»!

— Право, мне неловко… — замялся Ясухару. — Но как вам… Как тебе угодно, сэнсэй!

— Вот, другое дело.

Подошли Воронцова с Алексеевым. Майор пожал мне руку и тоже горячо заверил, что с самого начала был абсолютно уверен в оправдательном приговоре.