Александр Изотов - Магия вето

Как хорошо, что вокруг полно народу.

— Стой, — сказал я Грому, хватаясь за его плечо.

Тот удивлённо на меня посмотрел, я успел вцепиться в его рукав. Мой кокон сработал, как часы — я несколько секунд наблюдал, как мечутся слабые, едва заметные тени за скорлупой моего внутреннего убежища.

Обнаружил я себя всё ещё стоящим возле Громова на двух ногах. Правда, он и сам придержал меня за рукав, подозрительно разглядывая мои глаза.

Внимание оракула уже снова размазалось, и унеслось куда-то в другую сторону. Я обернулся, пытаясь разглядеть кокарду на фуражке, но Страж Душ явно потерял интерес к этой стороне улицы, и виднелась только удаляющаяся в сторону академии спина.

— Странненько это всё… — Гром чуть склонил голову, — Ты будто на миг сознание потерял.

— Может быть.

Это внимание оракула я ощущал до этого? Или нет?

Пока я крутил головой, пытаясь прийти в себя, то заметил на другой стороне улицы мелькнувшую знакомую фигуру. Николай Плетнёв?

Каштан, не глядя в мою сторону, прошёл со своим гордым видом через толпу людей. Я бы и не заметил его специально, а вот случайно получилось.

Навряд ли я ощущаю внимание с его стороны. Пусть он огненный маг, но не оракул же, который может лезть в мысли. Такой чувствительности у меня никогда не было.

Фёдор выжидал, пока я вернусь к разговору.

— Так что там про пирус? — наконец, оживился я, потеряв из виду Плетнёва.

Из виду, но не из мыслей.

— Ну, вертуны каждую Луну дают свои богатства, — продолжил Фёдор, — Красногория сильна пирусом, потому что у нас Красных Вертунов полно.

Я кивнул, загибая пальцы:

— Так, пирус, эфирус… Огонь и воздух, так?

Фёдор кивнул, потом добавил:

— Хомус — земля, — и улыбнулся, — Я научусь с хомуса брать энергию. Ну, потом.

— А вода?

— Нэрус.

Громов охотно рассказал, что, раз в Красногории больше всего Красных Вертунов, то и пируса, получается, больше всего. Значит, страна могла торговать им, обменивая на другие ресурсы.

Были годы не особо урожайные, когда вертуны мало выплёвывали пируса. А были годы такие, что этого пируса было завались, и цены на него начинали падать.

Мутный красноватый камушек имел много полезных свойств, если его грамотно обрабатывал маг. Можно было сделать из него фонарь, можно использовать для обогрева. А то и вообще, воду вскипятить, или рану прижечь, или…

— Подожди, Гром, не спеши, — я поднял ладони, — На Белом Карлике, я так понял, выпал эфирус, камень воздуха. Так?

— Ага. Его Плетнёвы точно себе прикарманят, — проворчал Фёдор, — Отдадут положенную дань государю, небольшую часть казне города, а остальное себе.

— Эту часть они, я так понял, сами определяют?

— Ну, да. Подсчётами тоже Плетнёвы будут заниматься, — вздохнул Фёдор, потом возмутился, — А как мы, значит, собираем хомус с нашего Жёлтого вертуна, так они инспектора присылают.

— Хреновастенько, да? — усмехнулся я.

— И не говори.

Мы остановились у вывески с «зубным лекарем». Громов посмотрел сквозь мутноватое стекло, изрисованное знакомыми очертаниями коренных зубов, но внутрь меня не пригласил. Я лишь мельком прочитал на доске, какие тут услуги предоставляются.

Ого, даже можно было заказать импланты зубов. Неплохо, очень неплохо для такого уровня развития. Всё же магия по-своему влияла на прогресс в этом мире…

— Слушай, а нефть? Уголь? Алмазы?

— А? — Фёдор почесал лысый череп, — Это чего хоть?

Я потёр подбородок, понимая, что его вопрос — это половина ответа. Зачем изучать другие варианты, если есть более лёгкие, магические аналоги?

— Допустим, уголь, это камень, который горит, — сказал я, пытаясь подобрать слова.

— Пирус, что ли?

— Ладно, проехали, — я отмахнулся, — Железо же вы добываете? Из чего меченки эти делаете, или рубли?

— А, вон ты про какие ресурсы. Безлунные… Ну, конечно, добываем, — он кивнул, — Пирус можно обработать, а потом добавить в железо, например.

Мимо проехал тарахтящий грузовик, где в кабине виднелись солдатские лица в фуражках. В кузове тоже тряслось с десяток вояк, они со скукой разглядывали прохожих.

— Слушай, а магострелы… — начал было я, но тут Фёдор проворчал:

— Ты бы про это поменьше говорил.

— Почему?

— Оракулы не любят разговоры про оружие. Считается, что любая праздная болтовня об этом — уже заговор против Красногории, — прошептал Фёдор, — Ну, так мой дядя говорит.

Мы прошли дальше, и я остановился, взволнованно сжав газетку и глядя на вывеску впереди.